Танец под золотой вуалью - Юлия Олеговна Чеснокова

я тебе рассказывала, что познакомилась с одним мальчиком-жуликом? — Айли выпрямилась и распахнула дверь в спальню, явив моим глазам Ынхека, её коллегу по работе, который дотыкивал рубашку за пояс брюк. А-а, ну теперь всё становилось понятным. — Привет и тебе.

— А мы тут это… репортаж готовили. — направил он палец в сторону стола, на котором были разбросаны фотографии и листки с заметками. — Привет.

— И… о чем репортаж? Надеюсь, не очень нецензурный? — покосилась я на Айли, которая делала вид, что рабочая обстановка не нарушалась, и я так и вошла, застав их за обсуждением планов по поводу грядущей статьи.

— Да нет, обычный ежедневный репортаж о событиях недели. — сестра подвела меня к материалам и склонилась над ними. Мне невольно пришлось подыгрывать, будто тут нет никакой интрижки и я ничего такого не подозреваю. — Завтра опубликуем подробности кражи из особняка Чон Дэхена. Слышала, что его обчистили?

— Как же! — вынужденно вспомнила я об этом лицемере. — Был сегодня у нас в участке со своим адвокатом. Они надерзили нам с Рэй, аж работать перехотелось.

— Да ладно? А мне кажется, он такой обаятельный! — я хотела сказать, что раньше тоже так считала, но Айли продолжила рассказывать об их статье. — Наши как раз накануне паслись возле его жилища, так как ходили слухи, что у него роман с какой-то дамой, но этой всё оказалось уткой. Мы ничего не заметили и не обнаружили.

Я оглядела снимки, датированные позавчерашним днем, и остановила свой взгляд на одном из них. Там в кадр была захвачена машина, припаркованная неподалеку. Мне показалось, что где-то, совсем недавно, я видела такой автомобиль, но где — не могла припомнить. Номер, к сожалению, был смазан, и я могла лишь гадать, где я сталкивалась с такой же?

— Фотография не четкая, у кого из вас руки растут не оттуда? — приватизировала я снимок, спросив разрешения у сестры.

— Да есть у нас там один, — засмеялся Ынхек. — А что такого в этом фото?

— Ничего особенного, это личное. — отболталась я, улыбнувшись. — А теперь извините, я пошла ужинать. Не отвлекаю больше от создания репортажа.

— Да-да, профессия журналиста — она такая, — пожала плечами Айли. — Если не трудишься круглосуточно, то другие делают быстрее и лучше. До полуночи нужно послать готовую версию в редакцию. А нам хотелось ужинать, вот мы и решили всё закончить дома.

— Можете не объяснять, — я покосилась на пустые чашки, на дне которых ещё виднелись остатки чая, и вышла, прикрыв за собой. Ну вот, даже у сестры есть с кем крутить шашни! Но в ней никто не сомневался, она-то не деревянный коп без женственности! Да что ж меня так тронуло-то это?

Включив электрический чайник, я принялась подогревать еду, оставленную мне уединившейся якобы исключительно по работе парочкой. Переключаясь с дел на собственное, личное, частное, чего не существовало, и чего очень хотелось, я теряла дневной энтузиазм. Как бы ещё так завести отношения, чтобы они не мешали работе? Чтобы мужчина ценил мою занятость, мои интересы… или я слишком многого хочу? Последний парень, который у меня был, постоянно требовал, чтобы я отказывалась от ночных дежурств, потому что он волнуется, потому я ночью должна спать, и вообще это не женское дело. И вот: дежурства на месте, а парня нет. Приоритеты прорисовались очень ярко. Неужели же нет такого мужчины, ради которого я бы сама согласилась бросить полицию, если уж нет такого, который принимает в моей жизни всё, как есть? Джун на днях опять предлагал подвезти и даже пригласил пообедать вместе, но почему у меня такое предубеждение против этого романа? Потому что он служебный и на нас будет пялиться весь отдел, потому что я так и думаю, что со мной ему просто удобно было бы встречаться, или потому что на меня давит его начальственный авторитет? Моё стремление к равенству не допускало, чтобы я была его подчиненной. Сегодня он указывает мне по работе, а завтра укажет, что ему готовить и стирать? Дудки, не поддамся!

Не дождавшись, когда Айли освободится, а Ынхек уйдет, я прошла к себе и завалилась спать, хотя засыпалось долго. И я даже успела подумать: любопытно, а как бы себя вел с девушкой Санха и… какого лешего меня это интересует?!

Отоспавшись и хорошенько отдохнув, я заступила на дежурство, с небывалой прежде нерешительностью садясь за руль патрульной машины. Почему мне казалось, что непременно произойдет какая-нибудь чертовщина? Тот случай посеял во мне неуверенность, неприятную для меня. Да и другие ощущения были двоякими: столкнуться бы ещё с чем-то подобным, чтобы разобраться; а нет, не хочу больше с таким сталкиваться, потому что растеряюсь и запутаюсь ещё сильнее. Не потому что вдруг стала трусихой — ни в коем случае, — а потому что, как и большинство нормальных людей, не любила чувствовать себя дурой.

Курируя выделенный нам район, мы с Чонопом катались не меньше двух часов почти в полной тишине. Я лишь иногда что-нибудь говорила ему, а он, поскольку был младше и неопытнее, редко первым подавал признаки присутствия. В конце концов, когда я предложила остановиться и выпить кофе, он согласился, но на этот раз за ним я послала его. Не то чтобы стала суеверной, но лучше посижу в автомобиле. Пусть молодой и прыткий сгоняет за парой стаканчиков, а я передохну. Вождение тоже не самое легкое занятие, особенно ночью. Парень обернулся за две минуты и плюхнулся в салон, умудряясь ничего не расплескать из картонных термо-чашек, не обжигающих руки.

— Ваш капучино, лейтенант, — он подал мне мой стакан. Освободившейся рукой нырнул в карман и протянул мне мелочь. — И ваша сдача.

— Спасибо, — ссыпала монетки я в выемку в дверце и вновь уставилась вперед, искоса поглядывая на напарника. — Думаю, что если мы будем некоторое время сотрудничать, то лучше перейти на «ты». Как старшая, я разрешаю.

— Ну, раз ты разрешаешь, — улыбнулся Чоноп, принимая предложение. — Впрочем, мне всё равно это будет немного дико.

— Почему? Ты всегда так строг в правилах общения?

— Не всегда, но ты такая… очень строгая, что ли, — робко, но откровенно признал молодой человек. — Не знаю, можно ли с тобой запросто говорить, не получив выговор за что-нибудь.

— Серьёзно, я так выгляжу со стороны? — удивилась я. Вот к чему привело желание казаться независимой, неприступной и самостоятельной. Мужчины в отделе принимают меня за мегеру. — А… неудобно спрашивать, но обо мне что, такое мнение в коллективе? Что я вредная?

— Да я не участвую в сплетнях. Но я воспринимаю тебя такой… особой с повышенными