Эпицентр - Дмитрий Николаевич Поляков-Катин

— Когда вы доложили Гитлеру?

— На другой день утром. Взрыв произошел днем, в четырнадцать тридцать. Но несколько часов мы оставались в бункере, чтобы не попасть под радиационные осадки.

— Как Гитлер отреагировал на ваш отчет?

— Он сказал, что через три месяца будет уничтожена Великобритания и нанесен сокрушительный удар по позициям Сталина на Восточном фронте. После чего супербомбы обрушатся на Соединенные Штаты».

Из протокола допроса Дибнера Курта, директора по физическим исследованиям Института кайзера Вильгельма. Закрытый раздел. Особо секретно. Записано капитаном ЦРГ США Келвином Маллиганом. Кембридж, 16 августа 1945 г., 3:00 рм.

«— Понимаете, к испытаниям на Рюгене были причастны многие службы, в первую очередь конструкторы фон Брауна. Хотя научный принцип — я имею в виду экспериментальную составляющую — научный принцип, конечно, стоял во главе угла. То есть мы готовили его где-то полгода, сразу после Белоруссии.

— Кто мы?

— В основном те ученые, которые были заняты в урановом проекте.

— Имена?

— Практически все ведущие физики Германии были в курсе. Моя группа принимала непосредственное участие. Дискуссии велись до самого последнего момента.

— Объясните принцип испытаний, проведенных на Рюгене.

— Принцип, как ни странно, довольно-таки прост. Речь шла об имплозивной схеме подрыва. Для этого взяли корпус унифицированной морской мины типа С, вынули из нее заряд из тротилгексогеналюминиевой смеси, добавили к ней урановый заряд. Затем — я не присутствовал, я был в Хайгерлохе, — затем в трюме тральщика, кажется, доставили на место и опустили на глубину порядка восьми метров. Заряд был подорван по радиосигналу с крейсера в десяти километрах восточнее от места взрыва. Энерговыделение составило две с половиной килотонны. Я был на том крейсере вместе с наблюдателями и военными. А другая группа наблюдателей, кстати, разместилась на мысе Аркона, там, на маяке. Вот им на высоте шестидесяти метров над водой было особенно страшно.

— Где собирали мину?

— Насколько я помню, в складском помещении на пирсе в Глове, на берегу залива Тромпер. Я не присутствовал. Я был в Хайгерлохе.

— Параметры мины?

— В общем-то, это не являлось моей задачей. Я теоретик, физик. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю. Но основные характеристики я, конечно, запомнил. Длина — где-то сто — сто двадцать. Вес — триста килограммов. А с якорем, с цепями и прочим, насколько я помню, где-то тысяча сто — сто пятьдесят. Где-то так. Там глубина в море метров двадцать. Может, тридцать. Во всяком случае, когда урановый заряд был подорван, подводный пузырь с горячим газом достиг дна и выбил в нем кратер.

— Как далеко от берега был произведен подрыв?

— Полтора километра. Или нет, около двух, пожалуй.

— Среди наблюдателей были иностранцы?

— Да. Я видел итальянцев. И мне сказали, что в

бункере на берегу были японцы.

— На кораблях-мишенях оставались люди?

— Насколько мне известно, экипажи были эва

куированы. Насколько мне известно. А что, разве там кто-то остался?»

Рюген, мыс Аркона, 12 октября 1944 года

Наблюдатели, находившиеся в бетонном бункере с узкими, похожими на бойницы окнами из толстого стекла, услышали глухой хлопок, как будто снаружи лопнуло автомобильное колесо, после чего ощутилось легкое дрожание не то стен, не то пола, не то всего сооружения сразу. Только что спокойное, искрящееся алюминиевой чешуей, чистое море вдруг сжалось на миг, точно живое создание, и в ту же секунду из недр его с бешеной силой вырвался, стремительно разгоняя вокруг себя белоснежное цунами, широкий пенный столб, который с ленивым грохотом начал расти ввысь и вширь, пока не увенчался бушующим облаком султана. Осеняемый огненными всполохами, чудовищный гриб, казалось, заполонил собой весь мир. Силуэты стоявших вокруг кораблей смотрелись игрушечными суденышками, щепками в стихии рукотворного катаклизма. Спустя несколько бесконечно долгих минут гриб постепенно стал размываться в серую рыхлую тучу, из которой посыпал странный дождь, состоявший из сотен частиц полностью распавшегося эсминца. Кусочки раскаленного железа все сыпались и сыпались с небес, покрывая поверхность черной воды мелкими всплесками, — и не было этому конца.

В бункере царило гробовое молчание. Какое-то время собравшиеся не могли прийти в себя от зрелища, свидетелями которому они стали.

Наконец низкий бас начальника гарнизона Рюгена чуть слышно произнес:

— Господа, это же черт знает что такое.

— Попрошу без паники, — отозвался Дениц, сам потрясенный до глубины сердца. — Когда нас отсюда выпустят?

Возле выхода, с перепуганным лицом, вытянулся штурмбаннфюрер. Севшим голосом он доложил:

— Пока не пройдут осадки, выходить на улицу небезопасно, господин гроссадмирал. Придется подождать.

— Я спрашиваю — сколько? Сколько подождать?

— Часа три. четыре. Нам позвонят.

Дениц зачем-то натянул перчатки, но тут же их снял. Все разом заговорили, разбрелись в стороны. Шпеер каким-то непомерно большим белым платком вытирал взмыленное лицо.

Главный редактор

Юрий Вильямович Козлов

Генеральный

директор

Елена Петрова

Художественный

редактор

Татьяна Погудина

Цветоделение и компьютерная верстка

Александр Муравенко

Заведующая

распространением

Ирина Бродянская

Отпечатано в АО «Красная Звезда»

Россия, 125284, Москва, Хорошёвское шоссе, 38 тел. +7(499) 762-63-02, факс +7(495) 941-40-66 e-mail: kz@redstar.ru, www.redstarprint.ru

Подписано в печать: 27.12.2024

Тираж 1300 экз. Уч.-изд. л. 8,0.

Заказ №

Адрес редакции:

Россия,

107078, Москва, Новая Басманная, д. 19

Телефоны

редакции: 8(499) 261-84-61 отдела распространения:

8(499) 261-95-87

E-mail:

roman-gazeta-1927@yandex.ru

Сайт:

www.roman-gazeta-1927.ru

Рукописи не рецензируются и не возвращаются.

Отклоненные рукописи сохраняются в течение года.

— Жара тут, — пояснил он, ни к кому не обращаясь.

Рядом с Деницем присел Кальтенбруннер с осоловелым лицом и красными глазами, как будто он только что вылез из постели.

— Дайте вина, что ли. У вас какое, мозельское? А, все равно.

— Лучше бы шнапсу.

— Я не буду, — буркнул Шпеер. — И вам не советую.

— Пожалуй, вы правы, рейхсминистр. Это не то событие, которое отмечают звоном бокалов. После такого — либо нарезаться до изумления, либо уж ничего. — Дениц махнул рукой адъютанту: — Принесите воды. А лучше — чаю.

— А мне все-таки. — Кальтенбруннер нахмурил брови; он с ночи мучился похмельем, и даже зрелище ужасающего взрыва не смогло отвлечь его от недомогания. — Коньяк есть? Вот, давайте коньяку. У вас какой?

— Вайнбранд, господин обергруппенфюрер. «Асбах Уральт», — отчеканил адъютант.

— Вайнбранд. Слышали? — поморщился Кальтенбруннер. — Это французиш-ки заставили немецкий коньяк называть «вайнбранд». А чем он