Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

на изнеможенное, исхудалое лицо инспектора, но тут же вспомнила, как хорошо он считывает людей. Я не сомневалась: он заметит в моих глазах коварные планы. Вместо этого я окинула взглядом его широкие плечи и шею, и в уме всплыло еще одно непрошенное воспоминание: я прижимаюсь ухом к плечу мальчишки, теплому, как ондоль. «Тук-тук-тук», – грохочет дымная печка, нагревая камни, спрятанные под его грубой одеждой.

«Джонъюн-а…» – брат посмотрел на меня жутковатыми бледными глазами. Круглое юношеское личико мгновенно осунулось, превратившись в сплошные кости и острые углы.

Все поры у меня на теле как будто разом открылись, меня прошиб ледяной пот. Сердце яростно билось в груди.

«Он не мой брат. Ни в коем случае не мой брат».

Всем естеством я хотела сейчас очутиться как можно дальше от инспектора. Я аж забыла, зачем пришла. Только вид моих пустых рук воскресил в памяти умоляющий взгляд Урим.

– Ну? – напомнил о себе инспектор Хан. – Что же ты хотела мне поведать?

С улицы все еще доносился голос Хеён. Я закусила нижнюю губу. Мысли вихрем роились в голове. Я ведь могла помочь Урим иначе. Похитивший ее человек сидит сейчас прямо передо мной, и я точно была в этом уверена. Мужчина в бамбуковой шляпе следил за Урим – как-то же он узнал, что она сегодня будет в заброшенном поместье, а Хеён и трое других полицейских, находившиеся в прямом подчинении инспектора Хана, следили за домом ее хозяйки. Скорее всего, мужчина в бамбуковой шляпе тоже был одним из его шпионов, которому инспектор поручил похитить служанку.

А если все именно так, то инспектор Хан мог передумать и отпустить ее. Придется его убедить. Да, это опасно, и все может обернуться просто ужасно, но я напомнила себе об уроке инспектора: ищи людские слабости и дави на них.

– Я ее нашла, – прошептала я.

– Кого нашла?

– Форму, которую вы оставили в Доме ярких цветов. Окровавленную.

Он замер, как если бы его пронзили мечом.

– Ты кому-нибудь об этом рассказала?

– Нет, – я вздернула подбородок, чтобы показать ему: со мной придется считаться. Хотя на самом деле каждая косточка внутри меня дрожала. – Это ведь была кровь госпожи О, да?

Уголок его губ приподнялся, совсем чуть-чуть.

– Где форма, – это был не вопрос, это был приказ.

Сковав голос сталью, я ответила:

– Никто об этом не узнает, господин, если вы поможете Урим.

– Урим? – спокойно отреагировал инспектор, но я заметила, как у него дернулись пальцы. – Что тебе известно о служанке Урим?

– Ее хозяйка проводила меня к подножию горы Инван после того случая с тигром. Обещаю, господин, я не буду дальше рыться.

– В чем рыться?

– В вашем прошлом. Если вы вернете Урим целой и невредимой.

– Верну ее? – удивленно переспросил он. – Что значит «верну»?

– Она и слова против вас не скажет, клянусь.

– Против меня? – резко отозвался инспектор. – С чего ты взяла, что я знаю, где она?

– Уверена, у вас есть причины так поступать. Я никому не расскажу. И об ученом Ане с госпожой О тоже, клянусь.

– Так вот, значит, что ты думаешь. Ты вообразила, что я как-то в этом замешан. – Я взглянула ему прямо в глаза, и на какое-то тревожное мгновение мне почудилось, что я смотрю в свои собственные. Я быстро отвернулась. – И ты в этом абсолютно уверена.

Он совершенно спокойно встал, как будто просто хотел взять с полки книжку. Пересек комнату, остановился перед раздвижной дверью. Даже не глядя на меня, произнес:

– Скажу тебе только одну вещь. Не смей снова мне мешать, или я…

– Ваш халат у меня, – напомнила я его спине. Дрожь в моем голосе с головой выдавала мой страх. – Вы можете от меня избавиться, но я хорошо его спрятала. Мир узнает о ваших злодеяниях. Даже если вы меня убьете, люди обо всем узнают.

Я задержала дыхание. Купится ли он на мое вранье?

– Думаешь? – его голос был холодным, как заснеженные вершины горы Тхэбэк. Он оглянулся на меня через плечо, свысока, его губы искривила улыбка. Кажется, я его позабавила. – Поведай свой маленький секрет миру. Тебе все равно никто не поверит. Ты же всего лишь девчонка. Хотя нет, ты даже хуже. Ты простая тамо.

Одним движением руки он сорвал с меня маску, так быстро, что мне на глаза навернулись слезы. Я моргнула, и с ресниц сорвалась обжигающая капля. Я сама не могла понять, отчего плачу. Но, глядя на инспектора Хана, я забыла об Урим. Мои мысли занимал только брат. Ушедший. Погибший. Нет, даже хуже, чем погибший: ставший отвратительным незнакомцем.

Я поднялась на ноги. Не успев осознать, что происходит, я кинулась к инспектору и впилась ногтями ему в щеку, словно пытаясь содрать его маску. Сердце грохотало о ребра, и все же, отшатнувшись, я ощутила растущую в груди отрешенность. На его щеке расцвела ранка от моих обкусанных ногтей, но мне было плевать.

– Не мой брат, – прошептала я, попятившись. – Ни в коем случае не мой брат.

Прижимая руку к кровавой царапине, он не сводил с меня глаз, пока я, спотыкаясь, выходила из кабинета и пересекала двор. Я не знала, куда бегу, но знала откуда. Я совершила преступление – напала на чиновника. Однако времени гнить в тюрьме у меня не было. Не сейчас.

Шестнадцать

На следующий день я стояла на дороге, вившейся через поле тростника. Золотые колосья колыхались на ветру. На голубом, как море, небе ярко пылало солнце, и мне пришлось заслониться от него рукой.

«Если это не инспектор Хан, то кто же тебя похитил, Урим?»

Из ведомства я тут же бросилась к поместью госпожи Кан и, пока на смену одним шпионам заступали другие, подбежала ко входу. Тем не менее меня ждало разочарование. Испуганная служанка ответила, что сейчас не самое лучшее время, да и вообще хозяйки дома нет. Значит, искать Урим мне придется одной. Но сколько бы я ни расспрашивала, мужчину в бамбуковой шляпе с паланкином никто не видел. Лишь какой-то уличный мальчишка указал пальцем на ворота крепости и сообщил, что видел, как похожий мужчина покидал столицу.

Со дня до ночи я искала Урим, представляя, что ей уже наверняка отрезали нос. Но что на улицах вокруг крепости, что на близлежащих горах, нигде не нашлось ни единого ее следа: ни обрывка ткани на ветке, ни потерянной соломенной сандалии, ни даже капель крови. Какая-то старушка заметила меня, когда я в исступлении и изнеможении брела по дороге, и разрешила переночевать у нее