Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

– И вы носите это письмо при себе?

– Мне его отдал ученый Ан, но все считают, что письмо исчезло вместе с ним. А с тех пор как тамо Хеён порылась у меня в вещах, я с ним не расстаюсь. Вот, держи, пусть кто-нибудь его тебе зачитает.

Он сунул мне в руки письмо, содержимое которого не давало мне покоя с конца лета.

Кён отступил назад, все еще глядя мне в глаза.

– Вот видишь, тамо Соль. Как я и говорил. В конце концов на сторону инспектора Хана никто не встанет. Никто.

Длинными поспешными шагами, словно ему не терпелось поскорее подставить инспектора Хана, Кён выбежал из тупика и исчез.

Силы покинули меня. Я упала на колени, схватилась за голову и уставилась в землю – на выпавшее из моих рук письмо. Я ожидала вихря эмоций: гнева, горя, сожаления, ужаса. Чего угодно. Но ощутила лишь наполнивший меня сгусток цепенящего тумана, в дымке которого я увидела девочку, цепляющуюся за спину брата, чтобы ее не смыло грязью со склона. «Т-т-т-т-т, – изображает она звуки дождя, падающего на соломенный плащ брата, – т-т-т-т-т».

Грудь сдавило такой огромной тяжестью, что я почти не могла дышать. Я всегда думала, что уж я-то не изменюсь. Только не я. Однако я изменилась – как и мой брат, из нежного цветка превратившийся в одинокую гору.

Я стала предательницей.

Семнадцать

Письмо инспектора Хана к мертвым

Когда-то давно, младшая сестренка, мне рассказывали, что, когда зацветает цветок, ему мешает ветер. Когда луна светит ярче всего, ей мешают облака. Бывает ли так, чтобы дела поднебесные всецело соответствовали человеческим желаниям? Да, верно. Моя жизнь редко идет по плану. Но сегодня я почувствовал, как переменился ветер. Возможно, облака, окутывающие мой путь, наконец развеются.

Вот уже пять лет, как священник Чжоу Вэньмо незаконно пробрался в Чосон – и до сих пор я не видел его лица. Даже мышь в тростнике найти легче, ведь она, двигаясь, задевает тростник. А когда двигается священник, католики не издают ни звука.

Но у меня появилось новое предположение, и если оно верно, то именно этого человека в бегах я и искал все прошедшие годы. Я найду его, и даже командор Ли не сможет мне помешать – а он собирается. Пусть лучше священник умрет молодым, чем будет долго вносить беспорядок в наши жизни.

Ты, наверное, думаешь, что я слишком жесток, моя младшая сестренка. Но ты была слишком юна, так что я не стал рассказывать тебе об отце. Он был предателем, перед казнью его несколько месяцев избивали и допрашивали, потому что он распространял контрабанду – католические книги, которые выдал ему священник. Я мог все исправить, ведь я первым узнал о его еретических взглядах, но я промолчал. Я боялся. И поэтому нашу семью сослали на Хыксан, остров черных гор, покрытый лозами и колючими кустарниками, о которые ты вечно царапалась.

Ты так часто спрашивала меня, когда же закончится наше изгнание: «А мы уже можем поехать домой?»

«Нет, сестренка, – отвечал я. – Нам еще немало лун придется сосчитать».

Ты была слишком юна, чтобы помнить наш дом, поэтому домом для тебя стало место, о котором я все время только рассказывал – поместье, разделенное на пять частей и соединенное двориками. Спокойный сад и старая сосна в форме реки. Место нашего единения. Должно быть, ты оживила его в своем сознании.

Наше изгнание кончилось, мы пересекли море и построили новый дом для нас троих, но из-за ссоры со старшей сестрой пути наши разошлись. Оглядываясь назад, на прежнюю жизнь, я вижу, как ты плачешь, а сестра держит тебя за руку. Она не позволила мне забрать тебя с собой, и тебе пришлось последовать за сестрой по пути служения. Сестра отчаянно хотела сбежать от прошлого. Вместо жизни в стыде она предпочла жизнь в безыменности.

Ну а мой путь привел меня к командору Ли. Впоследствии он рассказал мне, с каким нетерпением ждал моих писем и как, узнав о моем возвращении с Хыксана, три дня и три ночи провел в пути, чтобы встретиться со мной. Он не только вернул меня в столицу – он заставил нашего упрямого дядю по материнской линии усыновить меня. С тех самых пор я старался не быть для него обузой. Я не смел просить дядю о помощи. Не смел сказать, что ищу тебя.

Мне потребовалось пять лет. Я искал тебя всюду: от невольничьего рынка до самого севера, и нашел в провинции Кёнсан – в заросшем травой холме. «Массовое захоронение, – объяснил мне старейшина. – Весь дом Намов уничтожила чума». Никто не выжил: ни твоя сестра, ни ты, Джонъюн, их служанка.

Твоя смерть не дает мне покоя. Я блуждаю по жизни, как в вечных сумерках, солнце и луна потеряли свой прежний свет. И все же я нахожу утешение в письмах к тебе. Слишком мало ты пробыла моей сестрой. Прочти же мои слова в ином мире и, когда мы встретимся вновь, не забудь назвать меня старшим братом.

Восемнадцать

Когда я подошла к воротам госпожи Кан, глаза мои опухли от слез. Я прижимала ладонь к боку, стараясь сдержать судорожную боль. В прошлый раз, стоя перед этими воротами, я не могла и предположить, что предательство будет стоить мне куска сердца. Один день – всего один восход и один закат! – отнял у меня больше, чем несколько предыдущих лет.

Бледными костяшками я постучалась в дверь. На этот раз я силой протолкнусь мимо служанки, если придется. Но ответом мне послужила упрямая тишина.

– Пожалуйста, позвольте мне поговорить с хозяйкой! – с надрывом воскликнула я.

Тишина. Меня всю покрыл пот. Я сжимала и разжимала кулаки, не зная, как поступить. Мне не стоило так долго оставаться на виду.

– Разве вы не слышали?

Я обернулась на голос и увидела женщину с толстыми губами и красноватым лицом. На спине у нее висел завернутый в одеяло младенец.

– Ч-что слышала? – не поняла я.

– Некому сейчас открыть ворота. Слухи распугали слуг, все сбежали.

– Какие слухи? – сорвался мой голос.

– Что всех католиков скоро признают изменниками, а значит… Да вы и сами знаете, что это значит. Хозяев и слуг всех накажут…

Заскрипела деревянная дверь.

Я оглянулась. Из-за ворот на меня смотрела девушка примерно моего возраста. Она