Клад под старой липой - Виктор Александрович Байдерин

Евдокия Сергеевна держала в руке короткое письмо и, довольная, улыбалась.

— Миш, что мне посоветуешь?

— Решай, как всегда, сама.

— А я уже решила. Обязательно пойду: ведь Анатолий мне — как сын!

Брак по расчету

Со следователем Рауфом Галязовичем Султановым мы встретились в купе скорого поезда Казань — Москва. Было начало сентября, на железных дорогах и в аэрофлоте в это время спад пассажиров. Школьники и студенты уже разъехались по местам, а отпускников и командировочных не хватает, чтобы заполнить все места в купейном вагоне. Мы с Султановым занимали купе вдвоем.

Как давние знакомые, разговорились.

— Читал в газете вашу «Пригоршню зерна», — сказал Султанов. — Вы, кажется, из Саратова ее писали.

— Да, — подтвердил я, — была у меня в августе такая командировка. Надо было дать корреспонденцию о больших потерях зерна на полях и дорогах Саратовской области.

— Одно меня удивило в этой статье: как вам удалось высчитать, сколько хлеба можно выпечь из пригоршни зерна?

— Специалисты высчитали. Между прочим, это был самый трудный момент в работе над корреспонденцией.

И я коротко рассказал, как на одной из степных дорог под Саратовом мы выгребли из ямки два ведра пшеницы, которая выплескивалась сюда из кузовов проходящих машин. Шофер, с которым мы ездили по районам, зачерпнул полные пригоршни крупных литых зерен и сказал:

— Это ведь хлеб. Тут, поди, булка хлеба выпечется, а?

Я не знал, сколько хлеба можно выпечь из пригоршни зерна. В Саратове потратил целый день на выяснение этого вопроса. Все же удалось установить, что в пригоршню можно захватить семьсот граммов пшеницы. После простого размола из этого количества зерна выйдет примерно шестьсот граммов муки, а хлеба из шестисот граммов муки получится почти полтора килограмма. Надо учитывать припек. Ну, а полтора килограмма хлеба — это суточный рацион средней семьи. Вот что теряем мы, рассыпав лишь одну пригоршню зерна.

— Любопытно! — воскликнул Султанов, когда я закончил рассказ. — Точно так же у меня вышла однажды задача с портфелем... Вот как вы, например, думаете — сколько метров тонкой ткани для женского платья можно упрятать в один портфель?

— Это смотря какой портфель.

— Правильно. И какой толщины ткань. Но все это величины приблизительные. А мне надо было по возможности точно знать, сколько ушло ткани в портфель — в такой, знаете, современный портфель, пузатый, или, если хотите, крутобокий.

— И что же?

— Узнал. В него вошло пятьдесят метров ткани.

— И вы схватили вора за руку?

— Э, нет. Дело-то было гораздо сложнее. Вот нам сейчас принесут чай, и если хотите, я вам расскажу всю эту историю.

Рауф Султанов провел рукой по густым волнистым волосам, в его карих глазах мелькнула усмешка.

— Трудное это было для меня дело. Полгода я на него потратил. Порой даже думал, что запутался в нем безнадежно. Но потом снова набирался терпения, намечал новые ходы и постепенно приближал события к развязке.

Поезд «Татарстан», которым мы ехали, высоко держит честь своей фирмы. Чай, например, здесь подают не в стаканах. В каждое купе проводница приносит большой фарфоровый чайник хорошо заваренного чая, ставит фарфоровые чашки, выкладывает на салфетку ложечки. Сахар лежит в вазочках на столике.

Через полчаса проводница спросит, не надо ли еще чайник чая, и больше не беспокоит пассажиров.

Получив чайник, чашки и ложки, мы с Рауфом поняли, что теперь нас никто не потревожит до утра.

Не спеша попивая чай, Султанов изложил мне историю одного следствия, которое мне тоже показалось уникальным...

— Началось все совершенно случайно, — сказал будто между прочим Рауф. — Зашел я в ГАИ, где для меня готовили справку по одному делу. В коридоре встретил пожилого мужчину, который поздоровался со мной. Бегло ответив на приветствие, я попытался вспомнить, кто этот человек. И лишь вечером в памяти всплыла фамилия — Закиров. Закиров, Закиров... А ведь я его знал.

Утром позвонил в ГАИ, спросил причину визита Закирова.

— В аварию попал. Мотоциклиста сшиб. Вот и вызывали с объяснением.

— Он что, машину купил?

— Да нет. На служебной ехал. Правами, понимаешь, бравирует. Этакий самоуверенный король дорог, хотя водить машину может еле-еле...

Дни у меня тогда были суматошные, расследовали очень сложное дело. А из ума этот самый Закиров не выходил. Засел, как гвоздь, и все тут. Что за прогулка на служебной машине? Где в это время был шофер?

Короче говоря, на следующей неделе я опять отправился в ГАИ. Ознакомился с документами той аварии. Попросил, чтобы вызвали шофера.

Да, да, надо вам пояснить, что Закиров этот работал в научно-исследовательской лаборатории тканей. Был заместителем заведующего. Проходил он года два назад у нас в качестве свидетеля. Чуял я, что надо бы ему сидеть на скамье подсудимых, но доказательств не было. И вот он снова вынырнул. Случайно вынырнул. А может, и не случайно...

Шофер в ГАИ сообщил, что у Закирова есть водительские права, что иногда он сам ездит на служебной машине.

— Куда ездит — на рыбалку, в гости?

— Да нет, в обед ездит, домой. Иногда вечером. Опять же домой.

— А вы? За вами же закреплена машина?

— А я что?! Закиров начальник, я — подчиненный. И заведующий не возражает.

— Кто же машину возвращает в гараж, когда Закиров после работы уезжает на ней домой?

— Никто. Во дворе у него и стоит. Да никто там не тронет, двор закрыт.

— А если машина потребуется на работе?

— Кому же она ночью потребуется? — усмехнулся шофер. — Да и не часто он ездит. Так, когда-никогда.

После этого разговора ничего не прояснилось. Но я отлично понимал, что поездки Закирова на служебной машине носили отнюдь не спортивный характер. Возраст не тот. Человек не тот. Но для чего-то они ему нужны! Для чего?

Сама лаборатория, в которой работал Закиров, никаких тканей, разумеется, не производила. Ее задача состояла в том, чтобы исследовать качество, состав тканей, выпускаемых местными предприятиями, и давать рекомендации по повышению прочности, улучшению гигиенических качеств и внешнего вида этих тканей. Причем местные фабрики изготовляют лишь хлопчатобумажные ткани. Особой ценности — я имею в виду их стоимость — они собой не представляют. Что же или кого же возил в служебной машине Закиров?

Мой собеседник вдруг встал и спросил меня:

— Как