Еще одна версия - Андрей Хоренович Кежоян

для реализации не направлялись. Это давало серьезное основание усомниться в правдивости утверждения парней, что они из Ростова. И наоборот. Факт изготовления нескольких носильных вещей в одном и том же городе в разное время давал основание предположить, что разыскиваемые парни до совершения преступления могли проживать на территории Татарской АССР. Таким образом, круг поисков значительно уменьшился.

Наступил следующий этап — поиски в Татарии парней по имени Эдик и Павлик. Я начал с призывников. Нужные сведения были получены из военкоматов быстро, но столь же быстро выяснилось, что разыскиваемых среди призывников нет. Решил проверить следственные изоляторы и колонии, так как не исключалось, что Эдик и Павлик могли с умыслом совершить какое-либо малозначительное преступление, чтобы, отбывая за него наказание, укрыться от ответственности за убийство. Но и в этих местах разыскиваемых не оказалось.

Унывать все же было рано. Розыск, по существу, лишь начинался. И теперь в нем участвовали не только милицейские работники, но и сотни наших помощников — народных дружинников. Они приглядывались к ребятам, поведение которых казалось подозрительным, повсюду — в школах и клубах. Беседовали с работниками спортивных учреждений, особенно интересуясь теми, кто занимается акробатикой. Колхозы, совхозы, заводы, учреждения — не было ни одного уголка, куда бы не заглянуло бдительное око наших помощников. Можно без преувеличения сказать, что розыск проходил при широкой поддержке общественности.

Все же меня не покидала мысль, что если разыскиваемые живы и убийство совершили они, то, заранее готовясь к преступлению, они могли назвать неправильно не только место жительства, но и собственные имена. С другой стороны, казалось, что если они назвали неправильно свое постоянное место жительства, то вряд ли стали бы проявлять чрезмерную осторожность и называться еще и вымышленными именами. Как было выяснено при допросах свидетелей, Эдик и Павлик довольно естественно реагировали, когда их окликали по именам. И все же они могли учесть и этот нюанс, так как из самого характера совершенного преступления явствовало, что преступники искусно к нему готовились и явно рассчитывали на дезориентировку следствия.

Работникам милиции было дано особое задание: собрать во всех районах республики фотокарточки лиц возраста Павлика и Эдика, носящих эти же имена. В результате большого труда в специально составленном альбоме скопилась 471 фотография.

Я сразу же отправился в Грузию, в то самое село, чтобы предъявить фотоальбом свидетелям, которые помнили исчезнувших ребят и могли их опознать. Таких свидетелей насчитывалось 15 человек. Один за другим они рассматривали фотоальбом. Вот кто-то опознал Павлика по одной фотографии, кто-то — по другой, кто-то — по третьей. Кому-то из свидетелей показалось, что узнал Эдика, но он не был в этом уверен. В результате к концу дня настроение у меня явно ухудшилось. Оно и понятно. Можно сказать, рушились последние надежды на успех.

На следующий день повторилось то же самое. В итоге 14 свидетелей назвали в общей сложности 11 «тех самых» Эдиков и Павликов. Фотоальбом не был предъявлен только восьмидесятилетней свидетельнице Мамия, которая не могла явиться к следователю по состоянию здоровья. Но буквально перед самым моим выездом в Москву она приехала без всякого предупреждения. Несмотря на свой преклонный возраст, держалась спокойно и с достоинством. Не испытывая никакого энтузиазма, я предъявил ей альбом. Мамия внимательно просмотрела его и не совсем уверенно указала на снимок Павлика, обозначенный номером 33. До нее на эту фотографию никто не обратил внимания. Мне показалось, что старушка заблуждается, — так мало было сходства внешности подростка, изображенного на снимке, с внешностью Павлика, описанной свидетелями. Заметив на моем лице скептическое выражение, Мамия усмехнулась:

— Хоть я и стара, но все же, сынок, ты проверь этого Павлика.

Я пообещал ей. И тут же послал в Казань телеграмму о необходимости проверить, в частности, «Павлика № 33».

Накануне майского праздника в одной из казанских закусочных между двумя парнями происходил такой разговор:

— Генка, ты на праздники-та наколол что-нибудь? — спросил один.

— Угу, — ответил другой, допивая пиво. — Лавчонка-та на вид хоть и невзрачная, но в ней все есть...

Их разговор был прерван на самом интересном месте, когда собутыльники стали подсчитывать, сколько они получат от «Бати» за эту операцию. Парней пригласили в отделение милиции.

Геннадий Моргунов внешне настолько изменился, что его внешность уже совершенно не соответствовала внешности разыскиваемого Эдика (оказалось, что там, в Грузии, он сначала представился своим настоящим именем, но В. Лагун стал звать его Эдиком по причине сходства с каким-то своим родственником). По словам свидетелей, видевших его полтора года назад, Эдик был небольшого роста. Сейчас передо мной стоял высокий парень лет 20. Впечатление он производил отталкивающее: мутные глаза, под которыми темнели отечные мешки, толстые губы, оттопыренные уши, а главное — выражение полного безразличия к окружающему.

Геннадий — «Эдик» недолго отрицал, что выезжал в сентябре полтора года назад в Грузию. Но когда ему напомнили, что во время «путешествия» он оставил там часть своих вещей, он снова начал все отрицать. Пришлось сообщить ему, что и его мать, и соседи опознали его одежду и вещи, оставленные в доме убитой Тамары Лагун. Моргунов заметно заволновался, когда ему показали эти вещи. Дальше, как говорится, разговор пошел начистоту. При этом в его сознании никак не укладывалось, что мы «докопались» до истины. Ведь хотя «дело» он и его дружок и не довели до конца, однако следы, как им казалось, они скрыли очень «чисто».

Знакомство с Павлом Покониным я решил начать прямо с показа вещей. Разложил их в углу кабинета на столе и прикрыл газетой, причем так, чтобы отдельные вещи можно было без труда рассмотреть.

В кабинет быстрой походкой вошел парень среднего роста. Продолговатое лицо с острым подбородком, бегающие глаза, длинный нос и темные волосы с челкой на лбу делали его похожим на настороженного хищного зверька. Не спрашивая разрешения, он сел. На мои вопросы отвечал спокойно, но, как только разглядел в углу кабинета вещи, занервничал. Видимо, узнал.

— Что вас так заинтересовало? — спросил я его. — Если эти вещи на столе, то можете подойти и рассмотреть их.

Я убрал газету. Павел, опустив голову, некоторое время молчал — должно быть, раздумывал, как вести себя дальше. Наконец спросил:

— И как это вы нашли?..

Такой же вопрос не раз задавал в ходе следствия и Моргунов. Они не знали, какую огромную работу проделали сотрудники милиции Татарии, которым пришлось проверить всех Павликов, указанных свидетелями в альбоме. Проверили они и «Павлика № 33». И оказалось, что восьмидесятилетняя