Врата тайны - Ахмет Умит

скучно разбираться? Любовь, если можно так выразиться, заключается в том, чтобы открыть в другом то, чего нет в тебе самом. Попробовать это сделать, по крайней мере… Почему я не возразила Найджелу? Вероятно, из-за того, что сама не была уверена. Одна половина меня хотела выносить ребенка, но другая считала это дурацким поступком. Сейчас я не понимаю, что мне делать. Я запуталась. И я не готова признаться в этом даже самой себе, но я боюсь. Не рожать боюсь, а боюсь того, что не смогу полюбить своего ребенка, не смогу стать хорошей матерью. Если даже папа, который любил меня до безумия, смог в один день собрать вещи и уйти, то как я могу быть уверена в самой себе? Ну вот, снова мы вернулись к отцу…

И тут я увидела голубую дверь в стене. Или мне показалось? Я протерла глаза. Нет, она все еще оставалась на месте, в стене действительно была дверь. Это же невозможно! Я замерла в волнении… Но, к сожалению, быстро поняла, в чем дело: это зеркало в деревянной оправе отражало свет от экрана моего ноутбука на стену. Странно, но я расстроилась, когда поняла, что голубая дверь – всего лишь игра отражений. В детстве мне очень нравились мамины истории про храбрых рыцарей, воюющих с ведьмами, и отцовские восточные сказки, полные чудес. Папа рассказывал про тридцать храбрых птиц, которые летели к горе Каф [6] через семь долин мудрости, про шехзаде без головы, который спас свой народ от дивов и вернул свою голову, про войну людей из царства ума с магами из царства мечты… Все эти сказки были населены невероятными героями, полны тайн, чудес и таких необыкновенных событий, которые могли бы сделать наш мир лучше, интересней и осмысленней… И которые, увы, невозможны в реальности. В любом случае я расстроилась… Вот бы эта дверь была реальной! Вот бы, подобно сказочным героям, попасть через нее в иной, волшебный мир, где меня не достанут все мои горести и печали. Но нет, я была слишком взрослой, чтобы верить в такие фантастические вещи.

Как и мама, я считала, что герои и мерзавцы есть и в нашей жизни. Зло и добро так или иначе существуют. Вот отец полагал совершенно иначе. Однажды он упомянул дервиша [7], который одновременно совершал намаз и в Конье, и в Багдаде, и в Мекке. Когда я сказала ему, что такие вещи нереальны и находятся за гранью логики, он с улыбкой возразил, что чудеса неподвластны человеческому разуму. Больше мы с ним про это не говорили, но в моей детской голове возникло предположение, что если бы это было возможно, то папа бы жил одновременно в Конье и Лондоне.

Я улыбнулась сама себе – вот, опять думаю об отце. Может быть, Найджел прав. Когда мы вышли из джаз-клуба, он сказал, что эта поездка будет для меня невероятным шансом проработать мои отношения с отцом, воспоминания о нем. Мы стояли тогда на набережной, отбрасывая на воду длинные тени. Найджел посмотрел мне в глаза: «Или просто разобраться с этим». Наверное, теперь мне следовало разобраться и с Найджелом… Наверное – потому что пока не решила, с кого мне стоит начать – с отца или с Найджела.

С такими мыслями я подошла к ноутбуку. За то время, что он проработал, он порядком нагрелся, и я его выключила. Некоторое время тупо смотрела в пространство, пока неожиданно не ощутила свежесть. Прилетевшую из степи, пахнущую сухой травой и геранью свежесть. Поддавшись порыву, я повернулась лицом в сторону сквозняка. Я стояла напротив открытой балконной двери, ветерок, раздувавший прежде только легкий тюль, теперь обвевал все мое тело. Шагнула ближе – так я лучше чувствовала ветер. Глаза мои закрылись… И вдруг я услышала: «Кимья, Кимья-ханум…»

Я вздрогнула. В комнате кто-то был? Я в страхе осмотрелась по сторонам. Нет, никого… Но я была совершенно уверена, что слышала голос.

«Кимья, Кимья-ханум…» Уже третий раз за сегодня, третий раз кто-то меня зовет этим именем! Или это все сон? Ну да, а сплю я стоя и с открытыми глазами… Вспомнилось, что вчера вечером, перед тем как заняться сексом, мы с Найджелом выпили вина. Ходят слухи, что в вино кладут наркотики. Но нет, дорогая, разве эффект от такого небольшого количества длился бы так долго? Может, опять почудилось? И тут я снова услышала: «Кимья, Кимья-ханум…»

Это был неразборчивый шепот – непонятно, зов ли, просьба о помощи или радость встречи. Да, он появился здесь одновременно с этим приятным ветерком. Я быстро обернулась. Решительно приблизилась к открытой двери балкона, отдернула тюль и вышла наружу. На маленьком балконе никого не было. И ничего, за исключением маленькой табуретки в углу. Я посмотрела на перегородки, отделявшие мой балкон от соседних. Нет, если бы там кто-то что-то шептал, я бы в своем номере ничего не услышала. Хорошо, но откуда тогда донесся этот голос? Я посмотрела с балкона на пустую площадь, на подсвеченную тусклым светом мечеть султана Селима. Старая мечеть выглядела очень грустно при свете желтых ламп. Торчавший же из-за мечети мавзолей Мевляны сиял внушающим надежду яшмовым цветом.

Ветер усилился, мои волосы развевались под его порывами. Пока я убирала их в пучок, видела, как раскачиваются ветки на деревьях. Шелест листьев на ветру окончательно меня успокоил. Возможно, никто и не произносил моего имени, а я просто услышала его в этом шелесте… Но когда мой взгляд вернулся к мавзолею Мевляны, я увидела его. Он стоял у угла мечети, перед шадырваном. Длинная борода, черная одежда – это был тот самый человек, который дал мне кольцо в парке. Хотя он стоял далеко от меня и света было очевидно недостаточно, я смогла разглядеть его подведенные сурьмой глаза, различила, как приоткрылись его губы, и услышала: «Кимья… Кимья-ханум…»

У меня сердце ушло в пятки, голова закружилась. Если бы я не ухватилась за ограду балкона, то упала бы вниз. С трудом успокоилась, выпрямилась, взглянула вниз. Его уже не было. Я внимательно осмотрела все, но площадь была абсолютно пуста. Как и в первую нашу встречу, он бесследно исчез. «Что вообще происходит?! – воскликнула я с расстройством. – Кто он? Почему следит за мной?

Зачем он дал мне кольцо?» Я бросила полный непонимания взгляд на мавзолей Мевляны. А вдруг кольцо пропало? А вдруг мне его никто и не давал? А если все это просто галлюцинация? С испугом, почти переходящим в панику,