Врата тайны - Ахмет Умит

Нет, это не была галлюцинация – вот кольцо, прямо под паспортом. Я взяла его, принялась рассматривать. Тонкая работа. По серебру – тонкая гравировка: тюльпаны, розы, нарциссы, плющ. Я коснулась темно-коричневого камня. Он был теплым, как кровь, поверхность будто слегка запотела. Я протерла камень о пижаму, но этот влажный налет никуда не делся. «Интересно, что в нем такого особенного?» – пробормотала я. Никто, конечно, не дал мне ответа, но я внезапно почувствовала, что передо мной кто-то есть. Я со страхом подняла глаза – и увидела только собственное отражение: из зеркала на меня смотрела растрепанная, нервная, уставшая женщина. Это выглядело очень грустно… Мне оставалось только признать: «Я устала. Все просто из-за того, что я устала».

7

Покажи мне лицо Джалаладдина Мухаммада

Меня разбудил бивший прямо в лицо свет. Но на улице еще не рассвело, комната погружена в сумрак… Откуда же свет? Я подняла голову и обнаружила, что источником его было зеркало. А откуда он появлялся в зеркале?! Приподнявшись на кровати, я поняла, что причиной был ноутбук. Разве я не закрыла его перед тем, как лечь спать? Видимо, показалось. Так и работал часами напрасно. Я поднялась с кровати, чтобы наконец-то его выключить, но взгляд зацепился за пятно на стене. Голубая дверь была там же, где и раньше. Это нормально, ноутбук ведь по-прежнему стоит на столе. И тут я заметила, что голубая дверь приоткрыта. Я замерла. Как такое может быть? Ведь это всего лишь отражение… Подошла ближе… Казалось, дверь изменилась – стала больше, шире. В недоумении я остановилась у двери, а она, скрипнув, открылась шире. Меня охватило сложное, неопределенное чувство. Это не был страх – скорее удивление, смешанное с интересом. Я пыталась рассмотреть, что происходит за дверью, но там было темно – ничего не разобрать. Какой-то загадочный коридор в неизвестность… Не в силах больше терпеть, я толкнула дверь и шагнула вперед.

Когда я сделала первый шаг, мне в лицо пахнуло свежестью, послышался шелест листьев на ветру. Второй шаг вынес меня в сад. Где я? Сад ли это того дома, в котором мы были с отцом? Я не могла понять… Все пространство было освещено серебристым светом. Перед домом, сложенным из саманного кирпича, я увидела выложенный плиткой бассейн. В воде плавала полная луна. Пьянящий запах герани заполнял весь сад, размывая границы реальности и вымысла, истинного и кажущегося. Хотелось встряхнуться, прийти в себя – и я чувствовала, что для этого надо коснуться наваждения руками. Я нагнулась и притронулась к прозрачной луне, от которой серебристый свет разливался на весь бассейн. Луна задрожала, задрожал бассейн, цветы, тополя, ночные птицы – дрожал весь сад. Дрожь перешла ко мне на пальцы, распространилась на все тело, я ощутила себя садом, тихим домом, выложенным плиткой бассейном, окунувшейся в него полной луной… Я словно плавала в серебристой свежести.

И тут я услышала шепот. В нем была мольба, жалоба, просьба. Я осмотрелась вокруг, чтобы найти источник звука. Шепот слышался откуда-то справа. Я пошла туда и между прижимающимися друг к другу высокими тополями увидела какого-то человека. Он сидел на коленях на каменной площадке и что-то бормотал, подняв руки к полной луне в небе. Я не видела его лица, не разбирала слов, однако он казался мне знакомым. Не желая быть замеченной им, я, прячась за стройными стволами тополей, стала искать место, с которого можно было бы разглядеть этого человека. Поймав удобный момент, я проскользнула за увитые плющом кусты, росшие прямо напротив неизвестного. Но луна ушла за тучи, и я снова не смогла увидеть его лица. А голос расслышала – он был мне знаком.

Человек произносил удивительные вещи:

– О создатель неба и земли, о делающий возможным невозможное… Скажи мне, пожалуйста, имя одного из тех, кого ты любишь больше прочих?

Я осмотрелась вокруг, чтобы понять, к кому он обращается, но в саду, кроме нас двоих, никого не было. Вдруг послышался глухой шум, задрожали листья на тополях, тюльпаны, гиацинты, легонько закачались заросли плюща, за которыми пряталась я, и неизвестно откуда донесся могучий голос:

– Скрытый ото всех, прекрасный и безгрешный, сын султана всех улемов Бахаэддина Веледа Мухаммад Джеляледдин – вот тот, о ком ты спрашиваешь.

Я остолбенела от изумления, а мужчина передо мной продолжал, причем делал он это так, будто разговаривал со старинным приятелем:

– О надежда надежд, о святой свет наших жизней, пожалуйста, покажи мне лицо Мухаммада Джеляледдина.

Шум снова заполнил сад, и снова послышался голос:

– Что ты дашь мне в благодарность за это?

Мужчина, ни секунды не раздумывая, показал на горло:

– Свою голову.

Тут же полная луна вышла из-за туч и, словно волшебный фонарь, осветила его лицо. Да, это был он, одетый во все черное мужчина с бородой, отдавший мне кольцо, дервиш у шадырвана, которого я видела с балкона, назвавший меня Кимьей. Но с кем он разговаривал? Пока все это проносилось в моей голове, он вдруг перевел взгляд на меня. Мне показалось, будто он с самого начала знал, что я здесь, и теперь смотрел прямо мне в глаза, хотя нас разделяли заросли плюща. Я вся сжалась, чтобы остаться незамеченной, но луна сияла так ярко, что просвечивала мое укрытие насквозь. Я отвела глаза, по дурацкой детской логике посчитав, что если я не буду на него смотреть, то и он меня не увидит. Немного постояла так. Не было слышно ни звука. Я снова подняла глаза на ту площадку, где он раньше сидел. Там его не было. Ушел? Я огляделась. Никого. Наверное, действительно ушел. Я вышла из зарослей и тихонько пошла в ту сторону, откуда пришла сюда. Осторожно, скрываясь за тополями, продвигалась я вперед. Спокойно дошла до бассейна. Волнение уже улеглось… И вдруг я услышала шум, похожий на тот, что издает упавшая на каменный пол деревяшка. Я обернулась: в доме кто-то двигался, отсвет от зажженной внутри лампы упал во двор и протянулся по земле до самого бассейна. Дверь дома открылась, и в ее проеме появился мужчина в тюрбане. Я не видела его лица, но было понятно, что он смотрит в сад. В страхе я отступила назад, рассчитывая добраться до деревьев, где он меня не заметит. Но тут кто-то крепко схватил меня за запястье: «Кимья, Кимья-ханум!»

Я обернулась – он стоял передо мной, мужчина