Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

Лиза не вздрогнула — страх разоблачения давно исчез: ей все равно скоро оживать для всей страны — еще неизвестно, кого назначат регентом при Петре: её или Алексея. Зато сон как рукой сняло от вопроса — совсем неясно, откуда Гордей Иванович узнал, кто она. Баюша проболтаться не могла.

Авдеев оценил её выдержку:

— Вижу, что «голову с плеч!» кричать не собираетесь — спасибо. Я не выдам ваш секрет. Просто… Врачи подобны вам или полиции. Мы тоже имеем лишь тело в расследовании и улики, которые нам оставляет болезнь. Мы привыкли анализировать и сопоставлять данные. Мы — медицинские детективы. Я читал о ритуале в Сосновке и о похоронах Елизаветы Павловны в газетах. Вы очень похожи на фотографии Великой княжны Елизаветы. Вы можете возразить, что это лишь внешнее сходство, но вот беда — баюн-то остался при вас, а не при той девушке, что принесли в жертву. Пока Баюша была просто вашей кошкой, я и подумать не мог, кого я лечу на самом деле. Вы доверили мне тайну баюна — я не мог не понять, кто вы. Врачебную тайну еще никто не отменял, вы моя пациентка, я не выдам вас. Даже ради статистики царских посещений.

От недосыпа соображала Лиза плохо — только и удивилась последней его фразе:

— Простите, что? Царские посещения? При чем тут это? Вы считаете, сколько раз вас посещали царские особы?

Авдеев рассмеялся:

— Из всего рассказа вы услышали только это. Забавно.

— Я услышала все, — немного обиженно сказала она и заставила себя успокоиться. — Отрицать очевидное глупо. Я Елизавета Павловна, вы правы. Скоро об этом будет объявлено… По поводу Баюши даже не волнуйтесь. Она будет служить в больнице столько, сколько ей будет интересно. Доставлять её даже из Москвы сюда — дело четверти часа, не больше. Вот тогда ваша статистика царских визитов может зашкалить… Хотя я не помню, что моя матушка посещала вашу больницу.

— Посещала… Было дело, даже вместе с вашим батюшкой, но я не об этом. Царские визиты — наша служба психиатрии ведет шуточную статистику высоких особ. Иногда мне кажется, что психиатры сами недалеко ушли от своих пациентов. У нас в палатах сейчас есть Наполеон, пара Петров Великих, одна Бешеная Катька, которая до сих пор кается и пытается вымолить прощение… А уже столько у нас перебывало Великих княжон — страшно представить. Семеро, вроде. Хорошо, что вся эта истерия с потерянными княжнами сошла на нет. Вот уже года четыре, если я не ошибаюсь, Великие княжны в психушку к нам не попадали на лечение… Вы были бы двенадцатой царской особой, имевшей честь лечиться в нашей больнице.

— Мне очень повезло с отделением, — не сдержала смешка Лиза. Вот только оказаться в психиатрическом отделении не хватало.

— Что-то еще, Светлана Алексеевна?

— Если у вас нет ко мне вопросов, то я, пожалуй, пойду.

— Позвольте хотя бы вам несколько рецептов на лекарства выписать.

— Не нужно — у меня хороший лечащий врач, — Лиза поднялась со стула.

Авдеев еще раз оглядел её внимательно и смирился:

— Как знаете… — воспитанно подниматься следом и провожать её до двери он не собирался. — Берегите себя и постарайтесь избегать кровопотерь.

— Потому что я нужна стране? — Лиза замерла у дверей.

— Вовсе нет. Чем меньше народа у кормушки власти, тем больше перепадает простым людям. Россия переживет ваше отсутствие у власти. Ваши родные такого не переживут. Тот же князь Михаил Волков.

— Вы антимонархист?

— Позовете опричников? — вскинул брови вверх Авдеев. — Лицына ваши псы уже забрали.

Лиза не стала объяснять про Лицына, она только честно призналась:

— Я тоже антимонархист. Меня к власти подпускать нельзя. Только мне не верят.

— Тогда удачи вам! Никаких кровопотерь и ранений!

Она попрощалась кивком — оставался не развеянным только воздух, а ему… Или ей только мертвая кровь и нужна. Больше никаких кровопотерь и не должно было быть. Только Сашей или Алексеем не хотелось рисковать. Страшно. Они оба уже вспаивали стихии, воздух для них может быть смертельным. Попросить Ивана Вихрева? Он не последний человек в Опричнине, он… Лиза качнула головой — собой рисковать проще, чем просить Ивана — он же за приказ это может принять. Холера!

В больничном коридоре было пусто — раннее утро в отделении в выходной день всегда неторопливое. Воняло лекарствами и болезнью. Яркие лампы под потолком слепили уставшие глаза. То и дело доносились стоны и крики боли из перевязочной — там работа уже кипела.

Саше это не мешало — он спал, тяжело осев на скамье и откинув голову назад, на стену, чтобы жесткий воротник не сдавил шею. Лиза сама еле сдерживала зевки — её тоже клонило в сон. Она осторожно, стараясь не разбудить Сашу, села рядом, любуясь его профилем. Папку с договором Баюши она положила на скамью рядом.

Саша зарос щетиной. Под веками быстро метались глаза, словно ему снился какой-то сон. Лизе хотелось потянуться и украдкой поцеловать Сашу в уголок губ, чуть шершавых и обветренных, поправить отросшие и налезшие на лоб волосы, слипшиеся сосульками после вынужденного купания в Идольмене. По его виску потекла капелька пота. Сашины скулы лихорадочно алели. Да у него же жар! Лиза прикоснулась ко лбу — точно, словно утюг горячий.

— Сашенька…

— Аюшки? — Он тут же проснулся, выпрямился, кашлянул, виновато посмотрел на Лизу, потирая заросший подбородок: — Прости, закунял.

Иногда он так простонародно выражался, что Лиза только умильно улыбалась, не зная, что сказать.

— У тебя жар, Саша. Тебе надо в постель и лечиться. — Она все же провела пальцами по его лбу, убирая челку назад.

Он снова закашлялся в кулак, долго и натужно, сгибаясь пополам.

— Холера… Лиза, не бери в голову — это ерунда. Сейчас не до болезни. Алешка вон тоже простуженный, но служба не ждет.

По его лбу градом покатился пот. Саша не выдержал и расстегнул мундир:

— Прости, жарко.

— Саша… — Лиза не могла словами передать всю свою нежность, которая как волна затопила её. Сильный, уверенный в себе мужчина, который никогда не отступит в сторону и не предаст. Только даже таким надо лечиться, а не на ногах переносить простуду. Она достала платок и промокнула им пот на Сашином лице. — Тебе надо лечиться.

— Я телефонировал Михаилу — он вот-вот приедет.

— Хорошо…

— Необычно, — пробормотал он, обнимая её за плечи и притягивая к себе. Её обдало запахом тины и еще чего-то из Идольменя.

— Что именно необычно? — она уткнулась носом ему в ворот мундира.