Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Продолжайте, господин Вебер», — сказал судья.

«Похоже, файл содержит очень современную версию шрифта Calibri, представленного Microsoft в 2006 году и используемого по умолчанию в Office 2007». Он обвёл взглядом зал суда, чтобы убедиться, что до него дошло. Среди молодых журналистов, безусловно, дошло. «Все эти документы, по всей видимости, были сохранены гораздо раньше, но, конечно, это невозможно, потому что в девяностых шрифта ещё не существовало. Он вошёл в употребление гораздо позже. Это означает, что все документы или их часть являются подделкой».

Он щёлкнул пальцами, указывая на помощника, который бросился вперёд с другой доской. «А вот и доказательство», — сказал он, показывая увеличенную копию кода, где, среди прочих шрифтов, было написано «калибри». «Эти документы — недавние подделки», — сказал он и направился обратно к столу.

«Вы в этом уверены?» — спросил судья.

«Мы сейчас предоставим все доказательства суду, — сказал Вебер, неуверенно топчась возле своего кресла. — И они станут частью нашей аргументации в защиту господина Хисами».

Сэмсон заметил, что Хисами почти не двигался. Он не поднял глаз и не поздоровался с Вебером, когда тот наконец сел.

Судья сняла очки. «Если господин Хисами — тот герой, каким его представляет ваша сторона, господин Вебер, зачем ему понадобилось менять имя с Карима Касима?»

Балстад сердито поднялся. «Вы сейчас слушаете дело?»

Она повернулась к нему. «Нет, как я уже объяснила, мы решаем, имеет ли право Иммиграционная и таможенная полиция (ICE), то есть Министерство внутренней безопасности, продолжать задерживать г-на Хисами на том основании, что он представляет угрозу гражданам Америки».

Вебер наклонился через Хисами, чтобы посоветоваться с Бейкером, затем отстранился и посмотрел на Хисами, который едва заметно покачал головой.

«На этом наш аргумент завершается», — сказал он.

«Что ж, мы, несомненно, узнаем, почему г-н Хисами сменил имя, в своё время. Смена имени не является преступлением, если только это не сделано с целью скрыть информацию от иммиграционных властей».

Вебер снова вскочил: «Могу сказать, что господин Хисами сменил имя из соображений личной безопасности, о которых он пока предпочёл бы не говорить».

Судья кивнул и повернулся к Балстаду. «Если вы хотите продолжить содержание г-на Хисами под стражей, вы должны предоставить суду более убедительные доказательства. Я собираюсь отпустить г-на Хисами, но с надетым на лодыжку монитором, который будет установлен полицией Нью-Йорка до того, как он покинет это здание».

Вебер поднялся быстрее, чем во время слушания.

«Но это же абсурд, Ваша Честь. Господин Хисами не представляет особой опасности, и правительство никогда этого не утверждало. Они заявили, что он представляет опасность для общества».

«Всё будет так. Министерство внутренней безопасности будет знать, где находится ваш клиент, и ему не придётся сажать его под стражу». Она повернулась к Балстаду. «Мне нужен полный отчёт о дисках и фотографиях, которые вы принесли в суд в качестве доказательств. И в следующий раз, когда я вас увижу, я буду ждать объяснений. Доказательства, которые вы приведёте,

будут неопровержимыми, или дело будет немедленно прекращено.

Понимаешь? — Она замолчала и сердито посмотрела на него. — Следующее дело!

Мужчина был прав. До места назначения грузовику оставалось всего несколько часов, но из-за сильного холода ей показалось, что прошли дни. Когда грузовик остановился, и двери распахнулись на туманной и покрытой инеем лесной поляне, им пришлось поднять её и вынести. Наблюдая за людьми, спасёнными в Эгейском море, она смутно поняла, что с ней не так: её трясло, зубы стучали, речь была невнятной, и она не могла собраться с мыслями, чтобы рассказать мужчинам о боли в плече. Ещё несколько часов, и она поняла, что умрёт от переохлаждения.

Но вот она вышла на улицу, в утренний свет, солнце сияло над осенним туманом, и она увидела Кирилла, стоящего на поляне. На нём был твидовый охотничий пиджак с кожаными подплечниками, карманами с широкими отворотами и тёмно-зелёная тирольская шляпа с оранжевым пером, заткнутым за тесемку. Она подумала, что это галлюцинации, пока он не наклонился, чтобы осмотреть её, и она не учуяла запах твидового пиджака и резкий аромат турецкой сигареты.

Он быстро переговорил по-русски с тремя мужчинами, державшими её, и они понесли её через поляну к огороженной высокой сетчатой оградой территории, внутри которой находился большой бревенчатый дом и несколько небольших хозяйственных построек. Крыльцо главного здания было украшено клыками и рогами кабана. Один из мужчин зацепился курткой за клыки, когда они пробирались через дверь, и его пришлось отцепить, прежде чем они наконец внесли её внутрь, положили на жёсткую скамью и накрыли пледом из вязаных крючком квадратов.

Кирилл выкрикнул новые распоряжения. Вскипятили чайник и положили ей на грудь грелку, пахнущую резиной. Кирилл перерезал запястье, и она смогла обнять тепло грелки, но зубы не перестали стучать, а сильная дрожь всё ещё пробегала по плечам и рукам. Через несколько минут он уже стоял рядом с ней с чашкой супа, который, очевидно, был из пакета, потому что в пене плавали засохшие кусочки. Он поднёс её к её губам. «Лучшее обслуживание номеров здесь». Это было слишком…

Горячий, обжигающий губы. Он подул на него. Она заметила, что его лицо блестит, а губы влажные. «Возьми немного», — сказал он. «Почувствуй тепло внутри».

Постепенно она смогла пить суп, и ей действительно стало лучше. Она кивнула, когда он спросил, как она себя чувствует, но говорить пока не могла.

«Я водку в суп добавляю», — сказал Кирилл, словно был хозяином на светском вечере. «Водку из зубровки. Может, в супе она и не очень вкусная, но сойдет, а?»

Он придвинул стул и откинулся назад, положив руки на переднюю часть твидового костюма, поигрывая пальцами с ремнём пиджака. Он снял шляпу и покрутил её на указательном пальце. «Как тебе шляпа? Хорошая, не правда ли? Австрийская шляпа. Она принесёт удачу. Я убью много… забыл название животного по-английски – дикий кабан». Он огляделся и указал на огромную чёрную кабанью голову над полом. «Значит, здесь ты останешься, пока мы не получим согласие господина Хисами».

«Чего ты от него хочешь?» — пробормотала она.

«Это не имеет значения. Но вы должны молиться, чтобы он согласился на то, чего мы хотим.

Иначе тебе не поздоровится, Анастасия. Твоё русское имя тебя не защитит, если не даст нам того, чего мы хотим.

«Это не русское, а греческое имя», — сонно проговорила она. «Оно происходит от имени святой Анастасии. Она была греческой святой, и имя означает