Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Она никогда в жизни не прикасалась к оружию, инстинктивно его боялась и понятия не имела, насколько оно тяжелое и как его носить. Она выбрала самую маленькую винтовку с ремнём, но без прицела, вытащила её из паза для приклада и осторожно вынула из шкафа. Оружие оказалось гораздо легче, чем она ожидала. Она не знала, как открыть затвор, и, в любом случае, не могла управляться с оружием, держа зажигалку, чтобы видеть, что она делает. Она достала из коробок пригоршню патронов разной длины и рассовала их по внутренним карманам куртки. Затем она отступила назад, аккуратно закрыла шкаф на замок и заперла его.

Даже когда она это сделала, ей показалось странным возвращать ключи к кровати Кирилла, но она продолжала рассматривать варианты. В мыслях она всё ещё не была готова к какому-либо решению. Ей нужно было всё обдумать. Она сидела на кровати Кирилла пять минут, глубоко дыша, успокаиваясь и перебирая варианты, ни один из которых не казался практичным, даже с пистолетом в руках. Она рассеянно поработала затвором и в конце концов сумела открыть проход. Оказалось, что все три патрона были одного калибра и аккуратно вошли в отверстие. Она оставила один, а остальные положила в карман.

Один из вариантов был вернуться в комнату, оставить пистолет и патроны под кроватью (они так и не обыскали комнату) и ждать удобного случая. Но какой в этом смысл? Их обязательно найдут, когда похитители обнаружат пропажу пистолета, и у неё никогда не будет лучшего шанса сбежать, чем сейчас.

Воодушевленная пистолетом, она прокралась обратно в свою комнату. Кирилл был в том же положении, но, когда она вытащила обрывки одежды из полотенца,

Вешалка у раковины, он пошевелился, и мысль о том, чтобы пошарить по карманам в поисках телефона, вылетела у неё из головы. Она отступила из комнаты, тихонько прикрыла дверь, повернула ключ в замке и вытащила его. Шум разбудил его. Она услышала, как он что-то пробормотал, а затем позвал, но это был всего лишь Кирилл, разговаривавший во сне.

Она не думала убивать его, но знала, что если его спальня пуста, а дверь комнаты, где её держат, заперта, а ключа нигде нет, это может вызвать задержку, которая может быть для неё жизненно важна. Она надела постиранную футболку, узорчатый свитер, который ей подарили, и шарф, который был в комнате, а затем подошла посмотреть в окно на ворота. Она почти ничего не видела, но кто-то там был, потому что горела зажигалка.

Теперь она была готова действовать. Она быстро прошла на кухню, сгребла масло, включила газовые конфорки, не зажигая их, и закрыла дверь. Она отошла в дальний от кухни угол большой комнаты. За тяжёлым мягким креслом она сложила стопку из журналов, дров для растопки из корзины для дров у камина, книг и пластиковой скатерти, на которую положила все горючие украшения, которые смогла найти. Она полила сверху маслом и подожгла бумагу внизу. Сначала огонь не разгорался. Она присела и тихонько подула. Загорелась бумага, а следом и растопка.

Она отступила назад, желая, чтобы огонь разгорелся, и наконец огонь охватил верхушку кучи, а спинка кресла задымилась. Свет от пламени теперь плясал на потолке, но она ещё не закончила. Она подтащила к огню декоративный бамбуковый столик и опрокинула его на огонь.

В состоянии полного ступора, почти не осознавая себя, она подошла к входной двери и стала ждать. Вся комната теперь была освещена, а дым клубился под потолком. Она закрыла глаза и прикрыла рот и нос шарфом. Через несколько секунд дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое мужчин, закрывая лица руками от пламени. Один бросился к лестнице, другой – в заднюю комнату, где её держали. Она выскользнула за ними и побежала вдоль фасада здания в темноту.

Промчалась по влажной траве и добралась до ворот. Они были закованы в цепи и заперты на замок. Она оглянулась, чтобы посмотреть, нет ли машины, которой можно было бы их протаранить, но тут какая-то часть разума подсказала ей, что это глупо: ей нужно перелезть через забор. Она пристегнула винтовку к спине, ухватилась за проволоку по обе стороны металлического столба ворот и начала подниматься, ставя одну ногу перед другой на столб, отчего ворота дребезжали. Боль в плече жгла каждый раз, когда она подтягивалась левой рукой. Наверху ей пришлось повиснуть на правой руке, чтобы размотать шарф с лица и шеи и накинуть его на петли колючей проволоки, хаотично натянутые вдоль забора. Позади нее раздавались крики, и она знала, что если кто-нибудь посмотрит в сторону забора, то ее непременно заметят. Ей потребовалось две-три мучительных минуты, чтобы охватить достаточно проволоки, но даже тогда она порезала руки, когда перекинула ногу через большое кольцо с колючками. Её брюки зацепились, и ей пришлось их выдергивать, порвав материал и оставив глубокую царапину на икре. Но она всё же справилась с ограждением – как раз…

– и она повисла там, тяжело дыша под дождем, чтобы дать рукам и плечам отдохнуть, прежде чем опуститься до метра от земли, а затем отпустить руки и приземлиться прямо на обе ноги лицом к зданию.

Огонь охватил фасад здания и ту часть, что была ближе к ней. Люди метались туда-сюда, их силуэты вырисовывались на фоне зарева. Она почти ничего не могла разобрать, но надеялась, что в огне никто не погиб и не пострадал.

Слишком много людей уже погибло.

Но это беспокойство продлилось недолго. Из дачи раздался громкий хлопок, эхом прокатившийся по лесу. Газ на кухне воспламенился, и выбил часть пола. Она не могла уйти от мысли, что совершила нечто, что могло повлечь за собой гибель или ранение людей. Она повернулась и пошла по тропинке, ведущей от дома в обширный, мокрый лес. Постепенно пламя огня померкло, и её глаза привыкли к темноте. «Я с тобой», — сказал Самсон, и она молилась, чтобы он был рядом.

Из-за домашнего ареста Денис Хисами мог глотнуть свежего воздуха в Нью-Йорке только на крыше многоквартирного дома. Во время домашнего ареста он регулярно поднимался наверх, закуривал сигару, которая почти тлела в пепельнице, и стоял в тени водонапорного бака, чтобы полюбоваться башнями Мидтауна. Свежий воздух прояснял мысли, и ему было полезно проводить время вдали от компьютера и общения с банкирами.

Из-за металлической двери аварийного выхода показалась голова Талливера, и он крикнул: «Он здесь. Я