Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

мужчину, но его грузное тело плотно занимало весь дверной проем. Мужчина кашлянул и нервно покрутил ус, приглаживая его и завивая наверх, чем вызвал еще один смешок Элисон, который она изо всех сил старалась подавить, — ведь второй ус так и остался торчать в разные стороны.

— Думаю, нам еще не раз придется встретиться в рамках расследования, — начал суперинтендант и развел руками. — Я хотел бы попросить вас не покидать Уотертон до выяснения всех обстоятельств. Вас и вашу дочь.

— О, не беспокойтесь! — воскликнула Элисон и обхватив его за плечи сдвинула с дороги. — Суперинтендант Рогнхелм уже просветил меня по поводу вынужденного заточения.

Не тратя больше времени, женщина протиснулась в образовавшийся проем и вошла в потонувшую в тишине комнату. Три пары глаз удивленно уставились на нее, но молчание нарушала только Мелоди, ища утешение в привычных перепалках с матерью.

— Вообще-то я ставила на то, что ты сбежала, — весело хмыкнула она и подвинула стул рядом с собой, приглашая маму присоединиться.

— Надеюсь, не сильно потратилась, — изогнув бровь в изумлении, равнодушно ответила Элисон.

— Твои сбережения все покроют.

Мужчины — криминалист и молодой констебль — потупили взгляд, не вмешиваясь в разговор. Присев на стул, Элисон заметила, что дверь снова отворилась, и тут же отвернулась. Мелькнула густая черная, как воронье крыло, копна кудрявых волос, и стул с противоположной стороны стола заскрипел ножками по полу, возвещая о появлении Густава. Мужчины по-прежнему сохраняли молчание и переглядывались, не зная насколько тяжело Элисон восприняла произошедшее, и не успев привыкнуть к шутливому перебрасыванию фразочек матери и дочери.

— Фу, ты что курила? — делано скривилась Мелоди. — Могла бы и угостить, не одна ты сегодня видела труп.

Закатив глаза, Элисон откинулась на спинку стула, оставляя дочь без ответа. Та выглядела спокойно и беспечно, но чуткое сердце матери чувствовало смятение и сжималось от того, что дочери пришлось пережить подобное.

Девушка развалилась на стуле, насколько это было возможно для деревянной мебели девятнадцатого века, и, положив ногу на ногу, листала в телефоне какие-то видео. Расслабленная поза не выдавала никакой видимой тревоги, и женщину ранила мысль, что в попытке выехать из дома немедленно дочь ей союзницей не станет. Она уже и забыла про неприметного парня, но тот, словно стараясь поскорее исчезнуть из комнаты, встал и указал на чемоданы в углу.

— Куда отнести ваш багаж, мисс Гамильтон?

— Второй этаж — по лестнице и направо, третья дверь, — вздохнув, Элисон указала на свою сумку. — Рюкзак моей дочери — в комнату напротив. И подождите секунду.

Подойдя к сумке, она вытащила из нее пару запасных туфель, и, не стесняясь тут же переобулась, брезгливо протянув старую пару констеблю с просьбой выкинуть.

— Начала разбрасываться Prado? — удивленно спросила Мелоди.

— Замша слишком капризна, чтобы выживать в таких условиях. Прогулку в саду она не пережила, а здесь вряд ли найдется хорошая химчистка, — поморщилась Элисон, не желая признаваться, что испортила туфли сама, когда расставалась с содержимым желудка.

— Ох, так здесь и сад есть?

Услышав, как мать без запинки строит маршрут, Мелоди тут же отложила телефон и с удивлением посмотрела на Элисон, гадая насколько хорошо ей знакома планировка дома.

— Ты уже бывала здесь, да? Судя по всему, даже жила.

— Это было давно, — твердо сказала Элисон, не желая продолжать разговор.

— Могла бы и упомянуть, что у нас есть поместье.

— И вовсе не у нас, моя семья отказалась от него и переехала в город.

— И все же, теперь он есть у вас, — подал голос Густав, привлекая внимание. — Ролан Бондар наследником не является. И судя по всему, за исключением его у Софии остались только три родственника — ее брат и вы.

— Круто! Нам принадлежит больше половины, — восторженно вскрикнула Мелоди и, заметив гневный взгляд матери, добавила: — Надеюсь, призраки — не выдумка, мне бы пригодились новые друзья. Мы останемся?

В дверях нерешительно замер молодой констебль с сумками в руках, ожидая решения, а в комнате на мгновение воцарилась тишина. Но вздохнув, принимая поражение, Элисон тихо ответила «К сожалению» и одновременно с ней Густав уверенно произнес «Остаетесь». Женщина бросила на него пренебрежительный взгляд, давая понять, что его решения не играют здесь никакой роли, но он не сводил с нее глаз.

— Наша команда все здесь уберет уже сегодня, вы ничего не заметите, — сказал он и, перегнувшись через стол, положил на стол перед Элисон визитку, касаясь ладонью краешка ее сцепленных в замок пальцев. Он постарался заглянуть ей в глаза, но она старательно отвела взгляд. — Как я и сказал, вы можете звонить мне в любое время. Чтобы не случилось.

— Тогда стоить вызвать кого-нибудь стереть мою память, — холодно ответила Элисон и подвинула визитку обратно. — У меня уже есть ваш номер. Остался в телефоне.

— И в сердечке остался, не сомневайтесь, — хмыкнула Мелоди и, потянувшись, забрала визитку. — Встречу призрака — дам знать, вдруг вам тоже нужны друзья.

Мужчины начали собираться, понимая, что больше их в этом доме ничего не держит. Густав встревоженно поглядывал на Элисон, искренне переживая за ее безопасность не меньше самой женщины. Череда смертей семьи Гренхолм за прошедшие месяцы впиталась под кожу, и разгадка тайны стала чем-то личным. За столом мать и дочь продолжали разговаривать, не обращая внимания ни на кого вокруг.

— Прогуляешься со мной по городу? — спросила Элисон.

— По дороге сюда ты ударилась головой? — удивленно посмотрела на маму Мелоди. — Даже смерть родственницы не повод гулять с «предками». И я не то чтобы хорошо ее знала.

— Что ж, — встала из-за стола Элисон и пошла в сторону выхода, обходя мужчин, все еще ожидающих отправившегося с багажом наверх констебля. — Если я понадоблюсь вам, суперинтендант, ищите меня в баре. Мне потребуется хорошая порция виски, чтобы оправдать свое присутствие в Уотертоне.

* * *

Оказавшись на центральной улице, Элисон поплотнее запахнула пальто и пошла медленнее, разглядывая знакомые дома. Поразительно как мало изменилось в деревне за прошедшие годы, и Элисон с удивлением обнаружила, что в памяти то и дело начали проноситься воспоминания.

В магазине одежды, слева от дороги она купила свое первое платье — не детское, розовое, с единорогом на груди, а настоящее. Кожа до сих пор помнила нежное прикосновение шелка, а грудь перехватывало от восторга, словно она снова оказалась на той далекой школьной вечеринке, когда все взгляды были прикованы к ней. Мама не только позволила ей распустить волосы, аккуратными локонами обрамлявшие лицо, но и поделилась косметикой.

Тряхнув головой, Элисон постаралась прогнать образ мамы, ощутив вполне объяснимые печаль и тоску, и