Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Игорь протестующе замахал руками и попытался отвести взгляд. Кирилл что-то говорил. Она догадалась, что он спрашивает, не видел ли он её, но в ответ услышала ещё более дикое размахивание руками. Он схватил мальчика за оба плеча, встряхнул и ударил его по голове. Ещё один удар Кирилла, и она выстрелит, но тут же рассуждала. Она могла попасть в мальчика, и даже если она выстрелит в Кирилла – лучшее, на что она могла надеяться, ведь у неё никогда не было оружия – в машинах было ещё как минимум четверо мужчин, все они были вооружены и вскоре схватили бы её и убили. Поэтому она подождала ещё одну мучительную минуту, пока Кирилл снова ударил Игоря и столкнул его. Водитель рассмеялся. Кирилл сел обратно, и обе машины тронулись.

Игорь не встал, но она немного подождала, прежде чем поспешить к дороге. С мальчиком всё было в порядке, но он был потрясён и явно напуган. Она обняла его, прижала к себе и легонько поцеловала в лоб. «Всё будет хорошо», — сказала она. «Пошли». Она помогла ему подняться, отряхнула грязь и траву с его одежды, посмотрела ему в лицо и улыбнулась. «Нам нужно найти, где переночевать».

Они шли ещё около получаса, прежде чем Игорь внезапно остановился и оглядел обочину. Казалось, его мысли остановились на чём-то. Он раздвинул два деревца и провёл её через проём, хаотично жестикулируя рукой перед собой. Он говорил ей, что знает дорогу.

Начался дождь. В лесу стало темно, и было трудно что-либо разглядеть, но Игорь продолжал идти, и она заметила, что участки земли были вытоптаны, образуя тропинку. Он точно знал, куда идёт.

Прошло ещё полчаса, прежде чем они вышли на поляну, окружённую очень высокими деревьями, посреди которой стояла большая хижина, построенная из горизонтально уложенных деревянных досок внизу и вертикальных наверху, выкрашенных зелёной краской. Водосточные трубы оторвались от обеих стен здания, а оконные ставни болтались. Она увидела, что когда-то здесь был цветник…

Расцвели одинокие бархатцы – но теперь только грядка с овощами проявляла признаки ухода; осталось несколько кочанов капусты. Она бросила

Она закинула пистолет за спину, чтобы не было заметно, и последовала за Игорем к двери. Он толкнул её боком и бросил на неё странный взгляд, когда они вошли в тёмное помещение.

Её ударил запах горящих дров. В комнате было тепло, но электрического света и движения в хижине не было. Она увидела кучи бумаги и одежды, а когда глаза привыкли к полумраку, фигуру, сидящую у дровяной печи – спящую старуху. Игорь подошёл к ней и бросил что-то из кармана куртки ей на колени. Она проснулась и, схватив его, зацепилась за воздух.

Она пробормотала что-то – похожее на благодарность – и Игорь поднёс фонарь, зажав его в ладонях. Он неуверенно поставил его на стол и отступил назад. Она открыла стеклянную крышку, зажгла фитиль и осмотрела пакетики на свету – коробку с лекарствами и пачку батареек. Женщина была поглощена этими предметами, но Анастасия решила, что пора представиться, и подошла, протянув руку. «Анастасия», – сказала она. Женщина подняла взгляд, ничуть не удивлённая, и что-то сказала Игорю, который скривился от смущения. Похоже, она приняла Анастасию за свою девушку. Ну, почему бы и нет? Она кивнула, села и как можно незаметнее отвела пистолет в сторону. Старушка развела руки и воскликнула: «Пристрастный!», что, по мнению Анастасии, могло означать «девушка» или просто «друг», поэтому она энергично закивала.

Старушке, должно быть, было за девяносто, но она всё ещё была довольно подвижной и, казалось, в полном сознании. Пять минут спустя Анастасия задумалась об этом, встав с фонарём и двинулась к убогой кухне, где стояли таз, стиральная доска, одна газовая конфорка и несколько больших кастрюль и сковородок. Она вцепилась в куртку Анастасии и потянула её к старой чёрно-белой фотографии в рамке, на которой были изображены мужчины и женщины, стоящие в лесу с пулемётами, винтовками и патронташами. «Пристрастный!»

Пристрастный! — сказала она. Анастасия взяла у старушек фотографию и увидела, что она датирована 1944 годом. — Пристрастный! — Старушка постучала себя по груди двумя указательными пальцами и сказала: «Ольга», затем осторожно приложила согнутый палец к молодой девушке лет семнадцати-восемнадцати на фотографии, воскликнув: «Ольга — пристрастный!» Она коснулась

винтовку и сделала движение, готовясь к стрельбе. Анастасия вдруг поняла. Ольга была партизанкой во время войны. Либо ей показалось, что Анастасия похожа на партизанку, либо она действительно была партизанкой. В конце концов, она была вооружена и носила почти такую же кожаную куртку, как Ольга на фотографии.

Она улыбнулась старушке, вспомнив, что Денис хранит в бумажнике фотографию, где они с сестрой в военной форме в Курдистане в 1990-х. Затем она изобразила сложную пантомиму, изображающую набор номера и разговор по телефону. Старушка посмотрела на неё как на совершенно сумасшедшую, покачала головой и выгнала из кухни.

Снаружи ещё горел свет. Она подумала, как долго старушка позволит ей остаться. Она подошла к дровяной печи, сняла одежду, чтобы высушить её, а затем села, скрестив ноги, как можно ближе, чтобы согреться. Игорь наблюдал за ней. Наконец он поднялся и принёс ей другой фонарь, на этот раз сделанный из осколков коричневого и желтоватого стекла, поднял крышку и зажёг свечу.

Внутри был крошечный зеркальный вентилятор, который, нагреваясь, заставлял свет кружиться по комнате. Она улыбнулась, заметив, что теперь, когда он дома и свободен от стресса, его движения стали менее непроизвольными, а лицо более спокойным. Он выглядел необыкновенно – поистине прекрасно, увлечённый цветным фонарём.

Старуха раздала всем по мискам комковатого луково-свекольно-картофельного супа. Анастасия съела две миски, пока старуха уговаривала Игоря доесть первую. Он сидел у её ног, она гладила его по голове и разговаривала с ним, возможно, рассказывая истории; Анастасия не могла этого знать. Но звуки древнего, надтреснутого голоса убаюкивали её, и через несколько минут она положила пистолет на пол, запрокинула голову на стопку бумаг и уснула.

Ульрика передала телефон Самсону. Это был Харланд. «Тебе нужно выйти из дома». Его голос был хриплым, тон – настойчивым. «У нас заражение. Ульрика покажет тебе, как. А как насчёт мальчика? Он тебе нужен или ему лучше вернуться домой?»

«Не уверен», — сказал Сэмсон, взглянув на Наджи, который следил за всплеском активности в электронной почте Хисами.

«Я нужен вам для этого и для банковских счетов», — сказал Наджи, который слышал, что говорилось по мобильному телефону, хотя громкая связь