Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Теперь она идет на второй круг, чтобы обвинить отца собственного ребенка.

В уме возникает картина: Уилл прижимается губами к ее волосам и низким, мягким, грудным голосом шепчет: «Я люблю тебя».

Ее вот-вот вырвет.

– Тебе нехорошо? – спрашивает Хью. Ханна упрямо качает головой. – Хочешь попить? Ты, вероятно, страдаешь от обезвоживания.

Хью указывает на бутылку воды, стоящую в кармашке двери. Ханна кивает. Во рту жуткое послевкусие похмелья. Может, вода немного уймет тошноту. Ханна делает большой глоток. Нет, не помогает, у воды такой же химический привкус, как у всего остального. Закрыв пробку, она возвращает бутылку на место.

Лучше закрыть глаза, погрузиться во мрак, небытие. Хью запускает двигатель. Мотор некоторое время урчит, затем машина плавно скользит в темноту.

* * *

Прежде чем Ханна снова открывает глаза, проходит неопределенное время. Нельзя сказать, что она спала, скорее дремала, пытаясь избавиться от странного ощущения квелости до приезда в полицейский участок. Однако шум транспорта за окном стих – похоже, они в пути уже довольно долго.

Ханна не сразу фокусируется на дороге, постепенно начинает различать, что ее окружает. Они уже не в Эдинбурге, едут по какой-то узкой сельской дороге. Никаких фонарей, по обеим сторонам в мощном свете фар тянутся низкие живые изгороди. Дорога совершено ей незнакома; судя по темным горбам холмов, они движутся на запад, в сторону Бервика.

– Хью!

Ханна выпрямляется, поправляет очки, озирается вокруг, пытаясь сообразить, где они находятся. Химический привкус на языке не исчез, в горле пересохло, голос хриплый.

– Хью, что происходит?

На лице ее спутника отражается печаль.

– Прости, мы только что выехали за пределы Эдинбурга. Похоже, я неправильно ввел адрес в навигатор. Сделал большой крюк, пока не понял, в чем дело. Сейчас поедем обратно. Извини, что я так опростоволосился. Теперь я ищу дорогу, ведущую назад, не хочу разворачиваться – шоссе слишком узкое.

Ханна откидывается на сиденье. Они некоторое время едут в кромешной темноте. Мимо проплывает проселок, ведущий на ферму, затем еще один. Несмотря на пелену усталости, Ханна начинает тревожиться.

– Почему мы не разворачиваемся? Эта дорога уводит нас все дальше. Смотри, видишь дорожку к дому?

Хью не сбавляет скорость, и дом проносится мимо.

– Не волнуйся, – спокойно отвечает он. – Я задумал вернуться другим маршрутом.

Ханна смотрит на экран навигатора – он выключен.

Пальцы нащупывают телефон в кармане, но тут она вспоминает, что мобильник неисправен, и по спине пробегает волна холода.

– Далеко отсюда до полицейского участка?

– Да нет. Минут двадцать или около того.

Ханна переводит взгляд на приборную доску с часами. Сначала в глазах плавает туман, мешающий прочитать показания. Она моргает, напрягает зрение. Циферблат показывает 16:41. Они в пути больше получаса.

– Мы опоздаем.

– Нам не устанавливали строгие сроки. Но если беспокоишься, можешь им позвонить, предупредить.

– Я не могу. – Ханна старается сдерживать волнение, чтобы оно не прорывалось наружу. – У меня телефон сломан, я же тебе говорила.

– Ну да, конечно, – небрежно отвечает Хью. – Ничего страшного. Теперь уже немного осталось.

Ханна замолкает, прислушивается к дыханию Хью, кругом темнота. Она слышит удары собственного сердца. Вокруг становится все более пустынно. Часы на приборной доске отсчитывают минуты: 16:47… 16:49, 16:50. Ханну одолевает плохое предчувствие. Что происходит? Уж не хочет ли Хью помешать ее обращению в полицию?

– Хью, – вновь произносит она, на этот раз не в силах больше скрывать напряжение в голосе. – Хью, поворачивай назад.

– Успокойся, – отвечает он спокойным, уверенным голосом. Должно быть, так же он разговаривает с пациентками. – Мы скоро будем на месте.

Ханна рассматривает профиль Хью в свете приборов. Она чувствует себя непривычно вялой, медленно соображающей, словно не до конца проснулась и отделалась от кошмара. Откуда взялась такая усталость? Неужели… Она вспоминает неприятный химический привкус воды в бутылке, точно такой же, что остался во рту после жутко сладкого чая, и по жилам пробегает холодок ужаса.

Здесь что-то не так.

Минуты все бегут. 16:52… 16:57… 17:00.

На фоне медленно нарастающей тошноты Ханна осознает очевидное: Хью вовсе не едет в полицию. Он туда даже не звонил.

Хью дал ей снотворное и теперь увозит ее в неизвестном направлении все дальше от Эдинбурга.

Но почему?

Ведь он не мог убить Эйприл. Физически не мог. Он находился рядом с Ханной с той минуты, когда Эйприл покинула бар, и до того, как они обнаружили ее труп. Хью – единственный человек, кому она могла всегда безоговорочно довериться.

Тогда что он делает? И по какой причине?

На ум снова приходят слова Новембер: «Пожалуйста, ничего не предпринимайте, не поговорив сначала с полицией».

«Хью всегда был надежен, – хочется взвыть Ханне. – Он единственный, на кого я могла положиться. Всегда был готов подставить плечо».

Ее вдруг осеняет, и картина предстает перед ней с кристальной четкостью – именно такой, какой она столько лет силилась восстановить ее в памяти.

Открытая дверь квартиры. Распростертое тело Эйприл на ковре. На лице остатки грима цвета терракоты.

Ханна слышит собственные крики, топот ног Хью на лестнице, он подскакивает к Эйприл, прикладывает пальцы к точке измерения пульса. Наклоняется, отчаянно делает массаж сердца. «Беги, – запыхавшись, просит он, – ради бога, сбегай, позови кого-нибудь».

Какая же она дура.

В итоге она сидит в машине наедине с убийцей, в ее животе ворочается ребенок, а в кармане неисправный телефон.

Но так просто она не сдастся.

Повернув голову, словно глядя в окно, Ханна мельком смотрит на стопор двери со стороны пассажира. Кнопка опущена. Можно попытаться ее открыть, однако Хью скорее всего предусмотрел такой вариант развития событий. Если она попытается и у нее не получится, он сразу все поймет. Лучшая тактика – подыгрывать. Пусть считает, что все идет, как он задумал, пока не…

Разум отказывается принять то, что ее ждет в конце. Должна же быть какая-нибудь лазейка, какая-то спасительная возможность. Она не собирается умереть и позволить, чтобы вместе с ней погиб ребенок. «Думай, Ханна, думай!»

Что у нее есть с собой, чем можно было бы воспользоваться как орудием защиты? «Ключей и тех нет», – с запоздалой досадой на собственную глупость вспоминает она. Ровным счетом ничего. Ни сумочки, ни кошелька. Обуви, подходящей для того, чтобы убежать, тоже нет. Да и как она сможет убежать, беременная, от Хью с его длинными, как у игрока в крикет, ногами?

Один поломанный мобильник.

Мысль о телефоне влечет за собой другую. Ханна вспоминает, как Хью будто бы между прочим спросил: «А как насчет телефона? Он