Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

Абдулла и Голубой

Час, который так оттягивал Абдулла, приближался. С Голубым была назначена встреча. После общения с Курдюмом афганец совершил немало добрых дел. Он осчастливил двух теплых, сочащихся лаской женщин, живших без него тускло и несчастливо среди неумелых таджикских телят и, казалось, копивших для него всю свою космическую ласку. Через обдолбанных парнишек-шестерок он послал весточку Голубому, и тот откликнулся, согласился на встречу. Далее Абдулла, как обычно, купил у Аптекаря антисептики и бинты и наконец получил от калеки-связного послание от полковника, которое надлежало передать Голубнову, а сам отправил сообщение о своих успехах. Он не забыл сказать и о проведенном отдыхе, раз уж Курой так интересуется его свободным временем. Но особенно красочно Абдулла расписал свой поход к Курдюму, намекнув полковнику, что, может быть, зря тот поставил на Голубого – передай они заинтересованному армейскому подполковнику Курдюму то, что связной принес для бывшего русского разведчика, захомутанного певичкой, толку вышло бы больше. Пусть подумает Курой, связаться-то с Курдюмом ему проще легкого будет. Связной молча кивал головой – этот странный, временами немой и глухой слепец передаст все в точности, до последней буквы.

Пожалуй, единственное, о чем Горец не стал сообщать Курому, – это одну мелкую мелочь об Аптекаре. А Аптекарь Абдуллу удивил – он тоже, как и Курдюм, спросил его о террористах Назари. Может быть, весь город здесь только и говорит, что о боевиках из Мазари-Шарифа? Или вся страна? Но нет, теплые женщины ничего не спрашивали его о взрывниках, и обдолбанные подростки с выгнутыми пальцами, и его курьеры-«пчелки» не выражали по их поводу никакого любопытства. А вот старичок Аптекарь, никогда раньше не лезший с расспросами, вдруг проявил к ним недюжинный интерес. Ничего в том собственно опасного не было, но только не понравилось Горцу такое совпадение.

Абдулла не ошибся. Но о чем афганец не мог догадаться, так это о том, что старика Аптекаря, продававшего Северным «левые» медикаменты, шедшие далеким транзитом через Назрань с самого запада Европы, люди Ютова тоже попросили пощупать его афганского торгового партнера. Со стариком Абдулла вовсе не стал откровенничать, лишь движением бровей выразил удивление и даже непонимание. О чем Аптекарь честно и сообщил приехавшему эмиссару Ютова Рустаму.

«Это хорошо. Очень хорошо. Очень хорошо», – напевал про себя Рустам после разговора со стариком. Он вскоре забыл об Аптекаре, будучи целиком занят поиском этого пресловутого духа, Горца. Но к вечеру, после малой дозы, просветленную голову Рустама осенило: а вдруг Горец Курдюма и Абдулла Аптекаря – это один и тот же дух? Он вновь погнал своего водилу к старику, а потом к Ниязову – с известием, что террорист в городе, хоть глотку режь. Поднимай своих ищеек, мент Ниязов!

Афганец шел на встречу с Голубым. Это было его последнее дело, и он в который уже раз удивлялся тому, что из этого сравнительно мирного огромного кишлака его когтистую душу снова тянуло в опасные и голодные домашние края. Вот он отлежится, отдохнет, будь на то воля Аллаха и полковника Курого, и откинется в настоящий город. В город исполнения желаний. В город-мираж, живой больше в памяти, чем наяву. В Кабул.

Горец двигался осторожно. В кафе-мороженом при гостинице «Душанбе», где в течение часа должен был ждать его Голубнов, уже покружил его пацаненок, потерся в людный пока еще, предвечерний час среди народа и, вернувшись, дал Горцу знак, что предмет на месте и вокруг спокойно. «Ну и иди тогда с миром. Иди себе», – отпустил его Абдулла.

Постовой, пожилой милиционер в чине капитана, признал в колченогом пешеходе, переходящем улицу, человека, похожего на прошедшего по городскому розыску террориста. Рации у постового не было, и он побежал, смешно шлепая подошвами ботинок и проклиная себя за лень (все собирался жене сказать, чтобы вырезала стельки), к соседнему посту – там были ребята с машиной, да и телефон-автомат уцелел поблизости.

– Точно он? Не лоханемся? – спросил запыхавшегося, немолодого постового его коллега, тоже капитан.

– Да точно. Высокий, как птица эта… Ну, забыл, как зовут. Тощ, что доска. У нас таких нет, говорю – чужестранец. Давай ребят вызывай, пока не упустили.

– Не упустили… Он бежал от кого разве? Это ты несся, как лань, хм, а он, сам же говоришь, шел себе спокойно. А ребят – чего их торопить? Вот мы его сейчас на тачке сами догоним, и будет нам хорошо.

– С ума сошел? – принялся возражать тот, кто узнал Горца. – Мне в герои не надо. Я на своем знаке «Стоп» спокойную пенсию заработаю, а с наманганцами этими отмороженными вязаться не желаю. Мне до отставки тянуть недолго…

– А, как знаешь. Сержант, на руль, трогаем, – бросил второй мент и прыгнул в стоявшую в засаде, за светофором, машину. Сержант жалобно посмотрел на первого постового, но возражать не стал.

– Потому ты уже червонец в капитанах ходишь и умрешь капитаном. А мне такая жизнь пошлая – вот где! Проходил в школе Чехова?

«Странные люди… Мало им даденного. Нет, все большего хочется. Террориста он поймает. Сегодня он террорист, а завтра, глядишь, герой народный. А тебя в предатели. Времена больно лихие…» – решил постовой, обтер платком взмокшие длинные усы и, тяжело вздыхая, двинулся к телефону-автомату.

Горец, конечно, обратил внимание на милицейскую «Ладу», прошуршавшую мимо и вставшую впереди, у обочины. Но ментов афганец не опасался. Что ему бояться ментов?

И все же осторожный Абдулла, не замедляя шага, перешел улицу и продолжил путь по другой ее стороне. Недоверчивый он стал после слов Аптекаря, чуткий, как дикий зверь. Из машины выползли служители земного культа – так назвал их как-то полковник. Один, с десантным автоматом на груди, вразвалочку переплыл улицу вслед за Горцем. Тот спиной почуял цеплючий, как репейник, взгляд. Другой поотстал, замешкался, а потом вприпрыжку, словно вытряхивая воду из уха, поспешил за первым. Он был безоружен. «Нет, не по мою душу», – успокоил себя Абдулла.

– Эй, эй ты, стой! Документы покажи, а! – услышал он окрик. Горцу захотелось побежать, скрыться, выпустив перед этим в крикуна пару свинцовых поцелуев. Но до кафе было рукой подать, там его ждал Голубой, и, главное, бумаги его были в полном-преполном порядке, их ему, естественно, сами русские делали, где тут, в этой безотцовщине, порядочнее бумаги сейчас найти? Горец повернулся и, достав