Секрет австрийского штруделя - Анна Акимцева

– Предположение, вероятно, бредовое…., – по-своему растолковав молчание Смирнова, осторожно сказала Страхова. – Но вдруг она, случайно, повторяю, случайно, что-то узнала и …ее таким способом заставляют молчать?

–Э…., – протянул безопасник, – бредовое, не бредовое, а проверить важно. В нашей ситуации возможны любые варианты.

Вера Романовна энергично закивала, соглашаясь с тем, что варианты возможны, и, спохватившись, добавила.

– Только, ты же знаешь, Ульянка, зараза такая, упрямая, что та коза, может и не сказать нам, с какого номера ей звонили. Нужно как-то половчее у нее все выведать…

Смирнов, неожиданно для самого себя, за Ульянку-заразу, и сравнение с козой, очень на директора обиделся.

В голове у Дмитрия Матвеевича возник образ Ульяны, с растрепанными кудряшками и сдвинутыми к переносице бровями. Ну какая же она коза, она …. она…растрепанный воробушек, притворяющийся коршуном.

Правда, окружающим Маркова безобидным воробьем не казалась. Как ее там за глаза называют? «Баба на танке» и никак иначе! Интересно, а это прозвище связано с тем, что передвигается Ульяна Владимировна на огромном, белом Лендкрузере Прадо, или все же прозвище – отражение характера?

Смирнов улыбнулся своим мыслям, и сразу же наткнулся на озадаченный взгляд директора.

– Выведаем, – смахивая с лица улыбку, уверено заявил Дмитрий Матвеевич.

Выведывать решили прямо с утра. Удобно расположившись в кабинете Марковой, за принесенным секретарем чаем, директор и безопасник успели обсудить ненавистную жару, установку сигнализации и камер на новой высотке.

– Опаздывает…, – вздохнула Страхова, подставляя лицо потоку воздуха от вентилятора. – Жарко тут у нее, все же придется кондиционер ставить и в этот кабинет, – задумчиво добавила она.

По коридору послышались решительные, более чем твердые шаги, дверь распахнулась, и на пороге появилась хозяйка кабинета – Ульяна Маркова.

***

Кабинет свой я никогда не закрываю. Ничего ценного там не хранится, поэтому заморачиваться ключами не считаю необходимым. Отворив дверь, скажем прямо, растерялась. Любопытно, с чего бы, в понедельник утром меня посетило начальство – целый генеральный директор, да в паре с безопасником.

Вера Романовна устроилась на моем диванчике для посетителей, с учетом своей монументальной комплекции, заняв его полностью, а Смирнов, очень опрометчиво, занял мое кресло за столом. Опрометчиво, потому как я очень неприязненно отношусь к людям, посягнувшим на мое рабочее место.

Ждали они меня, судя по почти пустому френч-прессу, достаточно давно.

– Доброе утро! – бодро поздоровалась я, внезапно испытав неловкость за свое хроническое опоздание, несмотря на то, что все про него знали, и претензий никогда не предъявляли.

Страхова и Смирнов, на мое приветствие не ответили, лишь переглянулись, словно решая, кто из них начнет разговор.

"Так, так. Что же у нас случилось?" – подумала я.

И тут директор царственно протянула ко мне руку ладонью вверх.

– Номер телефона вчерашней сволочи, – тоном, не терпящим возражений, потребовала она, словно этот номер я должна была записать вчера на бумажке и держать в руках при входе в свой кабинет.

– Я очень деликатно «шутника» разъясню. Обещаю, что если это твой незадачливый поклонник, в полицию сдавать его не стану, – вмешался в разговор Смирнов. Он не предпринял попытки встать и уступить мне мое кресло. Я так и стояла посредине кабинета, переводя взгляд с директора на безопасника.

Значит, они знают только про звонок о травме Максима. Об убитой в моей квартире старушке им неизвестно. И если бы апофеозом воскресного дня не оказался найденный в моей квартире труп, то сегодня я бы, слово в слово повторила и Смирнову и Страховой все доводы о ненужности усилий для поиска вчерашнего шутника, ну или сволочи, как окрестила его директор.

Но… история оказалась не просто телефонным розыгрышем, поэтому я, присев на стул для посетителей, очень кратко рассказала и про труп, и про приезд следственного комитета.

– Оказывается это не розыгрыш. Меня кто-то выманил из квартиры, чтоб основательно в ней пошуровать, – сообщила я, наливая себе остатки чая из френч-пресса.

Опущу вопли Страховой по поводу моей ночевки во вскрытой квартире. Итогом разговора стало мое возвращение домой, но уже с Димкой, для смены замков.

Смирнов обошел мою квартиру. Как мне показалось, ничего подозрительного не нашел, но вынес вердикт – меняем замки, устанавливаем видеонаблюдение внутри квартиры и видеоглазок с записью.

Я, против таких мер безопасности, конечно, не возражала, только попросила Смирнова управиться самому, потому что время до суда – поджимало.

– У следователя, или оперов какие предположения были по поводу того, кто у тебя в квартире «нашалил»? – спросил Димка, провожая меня до двери.

– А они должны были мне отчитываться? – скривилась я. – Переписали номера телефонов всех рабочих, что делали у меня ремонт, потом еще мебельщиков, что мебель два дня назад устанавливали…. и грузчиков. Я так поняла, что среди них злодея будут искать, – вздохнула я. – Очень жаль мне этих людей, там все порядочные. Мебельщиков, я, вообще, сто лет знаю. Они клиентами моими были. Я, безусловно, перед ними всеми, еще вчера вечером извинилась, обрисовав причины, по которым к ним нагрянет полиция. Но….. дружеские отношения испорчены, ведь они, как пить дать, решили, что это я на них полиции указала, как на гипотетических преступников.

– Ничего, не сахарные, не разваляться, если с операми пообщаются, – пожал плечами Смирнов. – Значит основная версия – твое окружение! И это верно, – согласился он.

На этом мы и расстались. Предупредив Смирнова, что еды в доме нет, ну кроме кошачьего корма, я рванула в офис, готовиться к судебному процессу.

Всю дорогу до конторы мой телефон звонил не переставая. Я понадобилась судам, прокуратуре, администрации. В общем, нормальное, такое, рабочее утро.

– Доброе утро, Ульяна! Это Алекс, – в очередной раз, нажав кнопку приема, услышала знакомый голос с акцентом.

– Доброе утро, Алекс, рада Вас слышать, – с энтузиазмом ответила я, скривив при этом физиономию, свидетельствующую о моем крайнем неудовольствии от предстоящего разговора. Хорошо, что Эдер меня не видит.

– Как Ваш сын? Могу предложить свою помощь? – в меру участливо осведомился австриец.

Забота обо мне выходила прямо таки на международный уровень.

– Спасибо, с сыном все отлично. Оказалось, что все это злобный розыгрыш, – соврала я. Не за чем ставить иностранца в известность о том, что в моей квартире убили человека.

– Розыгрыш? Шутка? Так нельзя шутить! Вы обратились в полицию? – заволновался Эдер.

Ага, в очередь, пожалуйста, из желающих найти и шутника, и, как выяснилось, убийцу.

– Алекс, этим вопросом занимается служба безопасности моего работодателя, – внушительно объяснила я.

– Ульяна, Вы обещали показать мне свой город. Я хотел предложить…. Я хотел просить… – Эдер явно подыскивал слова, – сегодня вечером показать