Искатель, 2004 №6 - Андрей Левицкий

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Осторожно, двери закрываются, — просипел простуженный и давно растерявший интонации женский голос. — Следующая станция «Алексеевская».

Мерсов шагнул на перрон в тот момент, когда створки начали сдвигаться. Что-то толкнуло его в спину, жестко вывернуло правую руку, и пальцы, сжимавшие ручку дипломата, разжались.

Поезд умчался, красные габаритные огни исчезли за поворотом тоннеля, и только тогда Мерсов понял, что его ограбили. Дипломат выхватили, когда он выходил из вагона, и грабитель уехал к «Алексеевской», а оттуда — в непредсказуемом направлении.

Мерсов растерянно огляделся — никому до него не было дела, никто и внимания не обратил на случившееся.

— Черт! — сказал Мерсов. — Черт, черт, черт!

— Что, простите? — повернула к нему голову старушка, семенившая по перрону с большой кошелкой в руке.

— Нет, это я так, — пробормотал Мерсов, растерянно заглядывая в жерло тоннеля, втянувшего в себя поезд с самым драгоценным, что могли у него отобрать. Во всяком случае, таким было первое ощущение — отобрано единственное, ради чего он жил последние месяцы. Не дипломат, конечно, — подумаешь, предмет роскоши. Не кошелек с деньгами — сколько там было, сотни две, не больше. И не книга, которую он читал в дороге. Но среди бумаг лежала коробочка с двумя компьютерными дисками, на каждом из которых записан окончательный, проверенный вариант его нового романа.

Какой кошмар, подумал Мерсов, придя в себя наконец настолько, чтобы ощутить определенную комичность произошедшего. В былые годы потеря портфеля действительно могла бы обернуться трагедией. Достоевский, переписав начисто окончательный вариант «Преступления и наказания», повез издателю рукопись, а в дороге (на чем он ехал-то? на извозчике, видимо; тогда, кажется, даже конки еще не появились) нелепый грабитель, польстившись на с виду богатый саквояж, рукопись-то и спер. Вот это была бы трагедия. Писать роман заново? Это ж какие моральные усилия надо над собой совершить! А если договор и сроки поджимают, а за неделю новый роман не написать?

Пройдя мимо милиционера (вот к кому не стоит обращаться, себе дороже, по инстанциям затаскают, а дипломата не найдут, поди его найди в десятимиллионном городе и без всяких улик), Мерсов поднялся в сумрачный вестибюль и вышел под козырек, защищавший от прямых лучей полуденного июльского солнца, но вовсе не от жары, павшей на столицу в последние дни, будто верблюжье одеяло, не к сроку наброшенное на уставшее тело. Он снял с пояса мобильник (хорошо, мелькнула мысль, ведь и телефон мог оказаться в злосчастном дипломате) и позвонил в издательство.

— Але, — весело сказал голос редактора Варвары.

— Варя, — трагическим тоном произнес Мерсов, стараясь вложить в свои слова побольше инфернальной тоски, — у меня неприятность.

— Господи, Владимир Эрнстович, — всполошилась Варвара, — вы живы?

Она решила, что он звонит из Чистилища?

— И даже вполне здоров, — смягчил тон Мерсов. — Но понимаешь, какая штука… Я ехал к вам, вез диск…

— Как договорились, — подтвердила Варвара.

— И в метро у меня стащили дипломат, — сообщил Мерсов. — Прямо из руки вырвали.

— Вы в милицию заявили? — строго спросила Варя, верившая в силу правоохранительных органов, поскольку целыми днями читала по долгу службы романы известных и неизвестных авторов, большая часть которых описывала тяжкие будни работников уголовного розыска.

— Варя, — с досадой произнес Мерсов, — о чем ты говоришь? Кто будет искать какой-то дипломат, уехавший в неизвестном направлении? То есть направление известно — в сторону «Алексеевской», — но… В общем, я хочу сказать, Варя, что придется мне возвращаться домой и переписывать файл. Это займет часа два туда-обратно, но ведь не смертельно, правда?

— По сравнению с потерей дипломата… — сочувственно сказала Варя. — Конечно, Владимир Эрнстович. Я буду до конца дня. Правда, печенье вас не дождется — знаете, какие у нас девочки сладкоежки?

— Я принесу пачку вафель, — сказал Мерсов. — Вдвоем с вами и съедим. С рюмкой чая.

Варвара глупо хихикнула, представив себе неизвестно что, и Мерсов отключил связь.

Придется возвращаться — ничего не поделаешь. На перроне давешний милиционер стоял на прежнем месте и смотрел, похоже, в ту же точку — может, это вообще был не живой человек, а памятник московскому правопорядку, выполненный в натуральную человеческую величину и из естественного человеческого материала?

Подошел поезд, и Мерсов шагнул в вагон, оглянувшись в последний момент — может, случится чудо, и грабитель окажется на перроне в толпе?

Станция проплыла мимо, колеса застучали на стыках, Мерсов сел рядом с мужчиной, читавшим какую-то книгу, и закрыл глаза.

День начался плохо, к чему ж удивляться, что он так же плохо и продолжился? С раннего утра в квартире на четвертом этаже начали давно задуманный евроремонт, застучали молотки, дрель с диким визгом вгрызалась в старый, но крепкий, еще шестидесятых годов, бетон. В ушах звенело, зубы ныли — хорошо хоть работать сегодня Мерсов не собирался. Быстро позавтракав, он переписал на диски файл с романом (дважды — вдруг один из дисков окажется сбойным) и поехал в издательство, поскольку Варвара вторую неделю торопила со сдачей. По плану роман уже должен был уйти в производственный отдел, а ведь его еще не читали ни Варя (обычно не менявшая в рукописях Мерсова ни единого слова), ни корректор Дина Львовна (постоянно жаловавшаяся на изобилие запятых, которые Мерсов ставил во всех случаях, представлявшихся ему сомнительными).

Черт возьми, кому мог приглянуться видавший виды дипломат? Ничего интересного грабитель не найдет и что сделает тогда? Выбросит? Оставит где-нибудь на улице или прямо в холле «Алексеевской»? Может, съездить и поспрашивать? Нет, глупости, только время зря терять — почему он решил, что грабитель вышел именно на следующей станции?

— «Академическая», — услышал Мерсов. — Следующая станция «Профсоюзная».

Надо же, неужели он так расстроился, что едва не проехал собственную станцию? Мерсов успел выйти из вагона, когда двери уже закрывались, и ему показалось, что кто-то за спиной вот-вот схватит его за руку — дежа-вю, бзик, совсем он сегодня не в форме.

Дома Мерсов достал из холодильника початую неделю назад бутылку «Наполеона», плеснул в стакан — немного, на два пальца, достаточно, чтобы снять стресс, — и выпил одним глотком.

Спрятав бутылку в холодильник, он направился наконец к компьютеру — нужно было переписать файл и мчаться опять через весь город в издательство, успевая как раз к послеполуденному чаепитию.

Экран засветился, на зеленом фоне появились иконки программ, в большей части которых Мерсов не разбирался, используя в работе только старый привычный «Word».

Прежде чем переписать нужный файл, он по привычке включил «Outlook express» — почту проверял всякий раз до того, как приступал к работе, и после проверял тоже. Писали ему многие,