Искатель, 2004 №6 - Андрей Левицкий

Мерсов потянулся к телефону.

— Ой, это вы, Владимир Эрнстович! — сказала Варвара прежде, чем он успел раскрыть рот; ясно, увидела его номер на дисплее и удивилась, конечно. — Что-нибудь резко случилось?

— Резко — ничего, — поспешил сказать Мерсов. — Извини, Варя, что я в неурочное время… И вообще…

— Ничего, — сказала Варвара, но голос был не очень довольным. — Раз звоните — значит, надо, верно?

— Д-да, — помялся Мерсов. — Я, собственно, только спросить хотел: файл мой вчерашний прочитался ли? Вдруг сбой на диске…

— Был бы сбой, — резонно сказала Варвара, — я бы вам уже сто раз позвонила. Нет, все в порядке. Я даже успела прочитать. Очень интересно, хотя не в стиле ваших прежних произведений, Владимир Эрнстович. Но это даже хорошо, ново. Даже скандально немного. Я уже передала в производственный…

— Скандально? — озадаченно переспросил Мерсов. — С точки зрения редактуры…

— Нет, вы же знаете, ваши тексты всегда очень чистые, — зачастила Варвара, похоже, ей хотелось быстрее закончить разговор. — Я просмотрела, отдала девочкам, а потом, при первой корректуре, мы с вами поработаем, идет?

— Идет, — согласился Мерсов.

Положив трубку, он закрыл глаза и мысленно восстановил текст разговора. Что-то было не то. Текст прочитался — хорошо. Но при чем здесь скандал? Тривиальное продолжение предыдущего романа — на потребу читателям. Читатель это любит. Скандал он любит тоже, но скандалом в романе не пахло. Там не было ни единой литературной находки, которая хоть как-то отличила бы новый его опус от предыдущих. Уж это, будучи честным с самим собой, он знал наверняка.

О чем же тогда речь?

Да ни о чем, решил Мерсов. Для понта сказала, для того, кто с ней в этот момент был рядом, цену себе набивала — вот, мол, скандального автора редактирую.

Мерсов покачал головой и потянулся к полке, где стояли коробочки с дискетами и дисками.

Из гостиной слышны были странные звуки — то ли на диване кого-то душили, то ли по телевизору показывали сексуальную сцену. А может, все было наоборот: душили кого-то в телевизоре, а сексуальная сцена разыгрывалась на диване. Мерсову было все равно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Вроде бы ничего не происходило — вставал Мерсов как обычно, в семь с минутами, плелся, разгоняя утреннюю дурноту, в ванную, подсознательно надеясь, что горячую воду перекрыли и душ принимать не придется, но теплосеть работала исправно, и он пускал горячую струю, снижал температуру до терпимой, а когда вода становилась слишком холодной, заканчивал мучительную процедуру с осознанием честно выполненного долга. Голова, по крайней мере, становилась чистой — не волосы, хотя и волосы тоже, а что-то внутри черепа, то, что заведовало мыслями. Наскоро съев бутерброд с колбасой и запив чашкой кофе, он садился к компьютеру, на чистом после купания листике в мозгу появлялись буквы, которые складывались в слова. Нужно было только правильно переписать эти слова, чтобы они появились на белом листе экрана.

Компьютер работал нормально, тексты Мерсов перенес с дискет на винчестер, недоставало только последнего романа. Мерсов хотел попросить Варвару, чтобы она переслала ему файл электронной почтой, но все забывал, не к спеху это было — новый триллер шел хорошо, и Мерсов весь был в процессе.

По вечерам он ездил к Маргарите в Кунцево, и они неплохо проводили время, хотя раньше встречи были совсем другими — возвышенными, страстными, по-настоящему нежными. Они не говорили на опасную для обоих тему, но страсть почему-то ушла, да и нежности в отношениях было теперь не больше, чем в мексиканских сериалах. Маргарита работала в фирме по ремонту осветительных приборов, сидела на приеме, домой приходила взвинченная, потому что клиент, ясное дело, попадался всякий, а теперь время такое — с каждым нужно по-особому, даже психам приходится идти навстречу, к вечеру Маргарита валилась с ног, иногда и на Мерсова кричала, хотя сразу остывала, просила прощения и после таких вспышек в постели была особенно внимательна к его мужским желаниям.

На ночь у Маргариты Мерсов не оставался ни разу — он привык вставать рано, а Маргарита раньше восьми не просыпалась, ей и в восемь с трудом — под резкий звон будильника — удавалось открыть глаза, она была сова, потому и на работу устроилась, чтобы приходить к десяти. Засыпала Маргарита за полночь, и Мерсова раздражал свет ночника. Дома ему было лучше, спокойнее, почему-то даже надежнее.

Недели через две после странного происшествия в метро позвонила Варвара и сообщила, что готова первая корректура и хорошо бы Владимиру Эрнстовичу приехать в редакцию завтра, желательно сразу после обеда, они бы все вычитали, и он бы посмотрел макет обложки — женщина-оборотень выглядит очень неплохо и сексуально.

Какая еще женщина-оборотень? — удивился Мерсов, но вслух не спросил, он хорошо знал фантазию издательских художников: на обложке первого его романа они изобразили неземную планету с красным небом, хотя действие происходило, естественно, в России, и Наташа из художественного отдела не хотела говорить, откуда появилась странная картинка. «Читатель это любит» — вот и все объяснение. «Завтра погляжу, — подумал Мерсов, — что они там учудили».

* * *

Варвара, должно быть, поругалась с женихом. Она сидела за своим столом надутая, папки с распечатками рукописей были отодвинуты в дальный угол. Варвара нервно вертела в пальцах авторучку и на приветствие Мерсова ответила небрежно, будто он был не постоянным автором, а случайным посетителем, которого лучше сразу послать подальше, иначе придется потом возиться с глупой графоманской тягомотиной, а жизнь коротка, и зарплата маленькая.

Мерсов присел на стул напротив Варвары, хотел было спросить о самочувствии и о том, не случилось ли с ней какой-нибудь неприятности, но сидевшая за соседним столом Инга Воропаева, редактор старой еще, советской школы, подала ему предупреждающий знак, и Мерсов ничего спрашивать не стал, сидел спокойно, дожидался, пока Варвара обратит на него свое не очень сегодня благосклонное внимание.

— Собственно, Владимир Эрнстович, — сказала Варвара, не поднимая головы, — вам не ко мне, а к Дине. В соседнюю комнату.

— Да-да, конечно, — облегченно вздохнул Мерсов и, подняв злосчастный дипломат, который он после происшествия в метро держал крепче, чем иные спортсмены выигранный в упорной борьбе хрустальный кубок, направился в корректорскую, где Дина Львовна, прекрасно с ним знакомая по работе с двумя последними книгами, встретила Мерсова улыбкой, призывным взглядом и словами, приведшими его в полное недоумение:

— Ой, Владимир Эрнстович, вы просто фурор совершили. Не ожидала