"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

спальни спустился Иван Аркадьевич Дроздов – босой, в одних своих брюках цвета хаки, с обнаженным торсом. Гала, закутанная в простыню, смотрела сверху, но Дроздов увел ее назад в спальню, а сам подошел к Мамонтову. Они что-то обсуждали, и Катя поняла, что Мамонтов рассказал ему и о втором яде и про Ларису – Царицу Савскую. Дроздов ринулся наверх одеваться, но майор Скворцов как раз их с Галой в полицейский отдел не забрал. Зато забрал Кузьму Поцелуева, намереваясь узнать у него – когда именно Лариса Суслова приходила на конюшню, где хранился арсенит натрия. Забрали в полицию и горничную Машу, потому что, как выяснилось прямо на месте – именно она в тот роковой вечер искала для Сусловой по ее просьбе марганцовку и потом мыла тот самый стакан, из которого Псалтырников пил свой последний розовый коктейль под видом лекарства.

Майор Скворцов хотел забрать и юродивого губернатора, но лишь глянул в сморщенное встревоженное личико Эдички Тутуева, заполошно суетившегося в холле, и велел, чтобы его все оставили в покое.

В ОВД их снова сразу всех развели по разным кабинетам. Майор Скворцов коротко выслушал Катю и Мамонтова о результатах поездки к Гурскому и о допросе Макаром Ларисы Сусловой. Сказал – рапорты подождут, надо все выяснять детально. Он сам пошел беседовать с Макаром. И это продолжалось довольно долго. А затем Катя увидела их уже в коридоре, когда допрос закончился, – Скворцов что-то тихо снова говорил Макару, словно просил его о чем-то важном. Макар выслушал, помедлил и кивнул.

Он увидел Катю и сразу подошел.

– Я поговорю с ней. С женой… Майор сейчас сам мне это предложил. Я не просил его. Он сказал, что даст мне увидеться с ней в изоляторе сейчас. Катя, возможно, ей что-то надо – передать, принести. Она ведь беременна. И потом насчет дочек… Мне надо что-то решать с детьми. Они же в Девоне с нянькой и гувернанткой. Мне надо спросить ее, как быть. Я сейчас пойду к ней.

Он словно просил разрешения. И вид у него был сейчас совершенно иной. Другой Макар. Переменчивый, ускользающий, как вода между пальцев.

– Да, конечно, вам необходимо поговорить с женой. Конечно, идите, раз это майор сам вам предложил.

Макар втянул сквозь зубы воздух, глянул на потолок, потом прижал Катю к стене, ограждая руками и не давая ей тоже ускользнуть, уйти, как она пыталась.

– Добить меня хотите? Доконать? Ледяная сдержанность, да? Отрешенность во взгляде. Я вас люблю! Я не могу без тебя! Но я должен… это тоже мое. Пока еще мое.

– Макар, идите к жене.

– На колени, что ли, рухнуть перед тобой прямо здесь у ментов? Этого ты хочешь?

– Ты уже падал на колени, приятель. Намедни. Забыл?

Позади Кати возник Клавдий Мамонтов с безжалостным напоминанием.

Макар повернулся к нему. Но тут, к счастью, появился майор Скворцов и увел его в изолятор. Затем вернулся уже один.

– Допросим Суслову все вместе еще раз, – объявил он, указывая на дверь кабинета, где под конвоем оперативников сидела Царица Савская.

Когда они вошли, Суслова гневно воззрилась на них.

– Страховой фонд теперь работает на полицию, значит?

– Мы тесно сотрудничаем, – ответил Мамонтов. – У нас общий интерес. Изобличить убийцу. Вас, Лариса Ильинична.

– Да как вы смеете? Этот подонок меня обвинил черт знает в чем, и вы ему потакаете?! А вы, полиция, – Суслова обернулась к майору Скворцову. – Вам что, любой подойдет на роль отравителя? Так, что ли? Без всяких доказательств?

– Ну как же без доказательств, Лариса Ильинична?! – резонно возразил Скворцов. – Кое-что есть на вас. И весомое. Деньги-то ваши, вклад миллионный. И вы отказались его вернуть законному владельцу, наследнику.

– Макар от меня ничего не получит. У него все равно все прахом пойдет. Расточит, прогуляет. А я… я сорок лет на госслужбе! Сорок лет отдала государству! Савве посвятила всю себя – из этих сорока лет тридцать на него отпахала! Ничего бы он не достиг без меня. Я его вела, направляла. А он так бездарно всего лишился!! – заорала Суслова. – Из-за своего сынка! Из-за того, что потакал ему во всем. Я не травила Савву! Я его оберегала, поймите вы это наконец. Я его хранила всю жизнь, как самое дорогое. Я его берегла даже здесь, в этой чертовой глуши, когда все уже было для него кончено. Я не покинула его, как Макар, как Гала. Они уехали. Сбежали. А я осталась. И за все мои старания, лишения, я что – не должна хоть что-то получить в награду? После сорока лет безупречной службы Отечеству – грошовая пенсия? А этот мальчишка, этот пьяница будет в роскоши купаться? Не бывать такому!

– Суд учтет ваш мотив, – хмыкнул майор Скворцов.

– Какой суд, что ты городишь? – Царица Савская бешено заорала и на него. – Привыкли здесь со своими полицейскими ухватками! Не на ту напали. Со мной ФСБ не совладало – вербовали меня, дубины, чтобы и я на Савву стучала им, как этот задрот Кузьма-поэт. А я их послала! Так что и вас всех пошлю. Всех! И фонд ваш зарубежный! Я Савву не травила. Я его не у-би-ва-ла!

– Вы дали ему яд арсенит натрия. И это было спланировано вами. Однако план ваш нарушился тем, что появился еще один отравитель. И действовал проворнее вас. Два яда в организме потерпевшего привели к тому, что у него дважды вечером начиналась рвота. И тогда, тревожась, что яд вышел и не подействует, вы дали ему вторую порцию арсенита натрия. В марганцовке под видом лекарства. Это видел свидетель Лишаев. Вторая свидетельница – ваша горничная – тоже это косвенно подтвердила. По результатам экспертизы у Псалтырникова обнаружены следы марганца. Мы на это поначалу не обратили внимания. А улика-то – решающая.

– Да я и не отрицаю, что напоила его марганцовкой. Обычное дело при расстройстве желудка! Я ведь думала, что это несварение у него или пищевое отравление. Всегда марганцовка – первое средство помощи. Я настояла, чтобы он утром поехал со мной в Москву в клинику Управделами на обследование.

– А он умер ночью. Лариса Ильинична, ей-богу, прекратите этот цирк. Вам лучше во всем признаться. Суд это учтет.

– Мне не в чем признаваться, потому что я не травила его!

– Все улики против вас.

– Это не улики. Это называется «шить дело»! И почему вдруг все против меня? Если хотите знать – это не с меня началось.

– Что не с вас началось? – спросила Катя, до этого молчавшая.

– А то, что вас