Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Кто?» — спросил он.

Она улыбнулась. «Очень мило», — сказала она, угощая себя одной из его сигарет.

«Ты ее когда-нибудь видел?» — спросил Лэнс.

«Я не могу сказать, что я это сделал».

«Почему вы спросили, все ли с ней в порядке?»

«Разве ты не видел?»

"Нет."

«Она плакала».

Лэнс только смотрел на ее лицо через окно и не заметил слез.

"Вы уверены?"

«Поверьте мне», — сказала она, — «я знаю, как выглядит размазанная тушь».

«Ты думаешь, она была…» — спросил Лэнс, медля подбирая слова.

«Проститутка?» — спросила официантка.

«Я собирался сказать «наймит », — сказал Лэнс, что скорее означало «работающая девушка».

«Разве вы не джентльмен?» — сказала официантка.

"Не совсем."

«Хотите хорошо провести время?»

«Мне просто любопытно».

Официантка пожала плечами. «Она не производила впечатления проститутки».

Лэнс выглянул в окно. Девушка выходила из машины.

Она подошла к зданию и закурила ещё одну сигарету. На этот раз, пока она стояла снаружи, кто-то спустился и вышел.

Девушка пропустила их, а затем зацепила дверь ногой, прежде чем она захлопнулась. Она бросила сигарету на землю и полезла в карман, куда положила пистолет.

Затем она оглядела улицу и вошла в здание.

15

Татьяна закрыла глаза. Она ждала этого момента, боялась его. И вот он настал, и это было почти облегчением.

«Встань на колени», — раздался голос позади нее.

Она находилась между двумя заграждениями безопасности, на нейтральной территории, а у российских охранников были собаки.

Улица была освещена огнями, как стадион, ярко, как полдень, и белорусы тоже оживали. Она предположила, что на посту было не больше двух российских солдат, и, вероятно, столько же белорусов.

Чем быстрее она будет действовать, тем меньше крови прольется.

Она опустилась на колени, сунула руку в карман пальто и вытащила браунинг.

Впереди нее из своего поста выбежали двое белорусских солдат.

Один из них держал винтовку наготове. Второй споткнулся. Похоже, он застёгивал ремень.

За ней были русские.

Она посмотрела по сторонам. Деревья росли густо. Она могла бы оторваться от солдат, но не от собак. Ей не хотелось провести ночь в лесу, убивая собак.

«Просто отпусти меня», — сказала она, не поворачивая головы. «Поверь мне, у меня нет желания тебя убивать».

«Убить нас?» — спросил ближайший из двух солдат позади нее.

«Собаки все еще на привязи?» — спросила она.

Солдаты остановились. Они переговаривались друг с другом, но она не могла разобрать, что именно. Они были примерно в пятидесяти ярдах позади. Теперь все вместе. Она

не слышал собак.

Впереди двое белорусов наблюдали за разворачивающейся сценой так, словно это не имело к ним никакого отношения и никогда не будет иметь.

Если бы она подошла к ним на десять ярдов ближе, она оказалась бы на их стороне, и это была бы их проблема.

Но она этого не сделала.

«Просто дайте мне пройти», — повторила она.

«Ты же знаешь, мы не можем этого сделать», — сказал тот же солдат. Он говорил всё время, и она внимательно слушала, не говорит ли другой. Она не хотела, чтобы он вернулся и спустил собак.

«Просто скажите, что меня здесь никогда не было», — сказала она.

Они рассмеялись, и она поняла, что они все еще вместе.

«Хотя бы проголосуйте», — сказала она. «Ваш коллега не должен погибнуть из-за вашего решения».

«Поднимите руки вверх, — сказал оратор. — Хватит разговоров».

Его акцент отличался от того, к которому она привыкла. Архаичный, как у крестьянина из старого фильма. Она не шевелила руками. Она знала, что этот мужчина не выстрелит ей в спину, и чувствовала, что должна дать ему последний шанс отступить, прежде чем открыть огонь.

«Вам сегодня звонили из Москвы, не так ли?» — спросила она.

«Перестаньте разговаривать и поднимите руки».

«Что они тебе сказали?»

«Они сказали нам держать ухо востро. Они сказали, что вы опасны и представляете угрозу национальной безопасности».

«Ну, — сказала Татьяна, глядя на белорусов, — они не врали».

«Поднимите руки вверх немедленно, или я буду стрелять», — сказал второй солдат.

Он был моложе первого. Младший. В его голосе заметно дрогнула дрожь, и она знала, что, когда через несколько секунд она посмотрит на него внимательнее, на лежащего на земле мёртвого, с устремлённым в небо взглядом и с неизменным выражением удивления на лице, она увидит лицо мальчика.

Эти моменты преследовали её, мелькали перед глазами, когда она меньше всего этого ожидала, вторгались в её сны. Лицо этого мальчика останется с ней навсегда, и она ничего не могла с этим поделать.

«Вас только двое?» — спросила она.

"Что?"

«На посту охраны? Вас там только двое?»

«Что это?» — спросил старший, и в его голосе впервые послышалось сомнение.

«Я дам тебе последний шанс отступить», — сказала Татьяна.

«Дайте мне пройти, забудьте, что я здесь был, и никто не пострадает».

Мужчина ничего не сказал.

«Что случилось?» — спросил молодой солдат. «Почему она не поднимает руки?»

«С ней что-то не так».

«Либо я продолжу идти, — сказала Татьяна, — либо вы оба умрете здесь сегодня вечером».

Младший нервно рассмеялся.

Другой шагнул к ней.

«Я тебе не угрожаю, — сказала Татьяна. — Я говорю тебе, что произойдёт. Я пересеку эту границу сегодня ночью. Ты не сможешь этому помешать. Ты можешь только решать, жить тебе или умереть».

«Достаточно», — сказал мужчина, снимая с пояса наручники и делая последние шаги по направлению к ней.

«Пожалуйста, не делайте этого», — сказала Татьяна.

Мужчина подошел ближе, и она подождала, пока его рука коснется ее плеча.

Затем она повернулась и выстрелила ему в грудь в упор. Выражение его лица было именно таким, каким она его и ожидала, словно только что произошло то, чего он никак не ожидал. Она схватила его за жилет и подняла, словно использовала как щит. Его убила не её пуля, а две пули в спину, выпущенные его коллегой.

Она протянула браунинг и направила его на другого солдата. Он оказался ещё большим мальчишкой, чем она думала.

Он помедлил секунду, а затем выстрелил еще раз.

Она нажала на курок, и он упал на землю, пуля прошла навылет через его шею, в дюйме от воротника жилета. Она наблюдала, шевелится ли он, но единственным движением был хлынувший на снег поток крови с последними ударами сердца.

Она бросила солдата, которого держала в руках, и повернулась, чтобы посмотреть на двух белорусов.

«Не звоните в полицию», — крикнула