Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

к этому готова. Как раз такой вариант она и предложила Эвану. А что же он? Он не собирался оставлять ее в покое. Он продолжал присваивать чужое, встревать и вредить. Хуже всего было то, что чем больше он ей вредил, тем больше, казалось, ее презирал, и, в результате, они с ним оказались в этой комнате, с доказательством его полного и всеобъемлющего присвоения ее собственности, аккуратно сложенным в ее спальне внизу. Нет, ему было мало опозорить ее, причиняя физическую боль своими ухмылками и усмешками. Ему было мало жестоко испоганить ее существование, лишив ее той независимости, которой сам он так жадно добивался. Очевидно, он хотел присвоить себе всю ее жизнь без остатка, на которую она имела полное право. Ее личную жизнь. Для собственного прославления и обогащения. И если он думал, что она позволит ему это сделать, он совсем ее не знал. Очевидно.

Но она, увы, так и не сумела высказать ничего из этого. Слова умирали у нее в горле, пока она смотрела на него с ненавистью и отвращением, и оставались там, в клокотавшей слюне. Взгляд, которым он ей отвечал, был в лучшем случае мутным.

В конце концов, в самый последний момент, она задала ему только один вопрос. Единственный вопрос, на который она действительно хотела получить ответ.

Склонившись над его подушкой и приблизив губы к его некогда красивому лицу, она спросила:

– Просто для истории, раз уж мы здесь: это была всецело твоя идея? Или вы вдвоем все придумали? И еще, мне всегда было интересно: ты подглядывал?

Никакого осмысленного ответа она от него не услышала. Конечно, подглядывал. Возможно, он просто не мог устоять; мысль об этом принесла ей глубокое удовлетворение. Его глаза закрывались и не открывались. Она ждала слишком долго. Хотя, возможно, она делала это намеренно. Возможно, если разобраться, она и не хотела этого знать.

– Ладно, не важно, – сказала она почти ласково.

Она достала из кармана резиновый жгут, закатала левый рукав его фланелевой рубашки и перетянула руку выше локтя. Все знали, как это делается, и вена послушно надулась. Затем она достала из кармана шприц. Его глаза были едва открыты, но он попытался, без особого энтузиазма, отстраниться от нее. Конечно, это не сработало. Эван вздрогнул, когда игла вошла в вену, которая оказалась на удивление здоровой, и даже такому новичку, как она, не доставила сложностей. Его дыхание сразу замедлилось, и он притих, погруженный глубоко в себя и умиротворенный, словно праведник. Она просидела, наблюдая за ним, почти полчаса, но изменений не наступало. Она не собиралась полагаться на авось, особенно после всего, через что ей пришлось пройти, поэтому достала шприц и снова наполнила его из баночки, а затем снова ввела иглу ему в вену. Изменения наступили сразу: каждый вдох стал прерывистым и неглубоким. Несмотря на это, он продолжал дышать еще двадцать пять минут.

Место для его кончины было самым подходящим: это кошмарное ложе, в этой ужасной комнате. Справедливое место. Оно ее удовлетворяло.

Его телефон она оставила на прикроватной тумбочке рядом с пузырьками с таблетками из его тайника в ванной, и не стала трогать иглу в руке, только наспех ослабила жгут. Что ни говори, идеальная картина передозировки.

Затем она достала заранее составленную опись и, стараясь не спешить, стала переходить из комнаты в комнату, наполняя прочный мешок для строительного мусора вещами, отмеченными галочкой. Самыми важными из них были, разумеется, все фрагменты рукописи: черновики в разноцветных папках (включая аккуратную стопку страниц, которые Эван так профессионально – и оптимистично – обозначил как «рабочие»). А также флешки, старые дискеты (она понятия не имела, что на них было, но решила прихватить на всякий случай), вдохновляющие книги по писательскому мастерству, «Литературный рынок» и блокноты, исписанные его косыми каракулями. И собственно, ноутбук. Она сомневалась, что сумеет взломать его без посторонней помощи, а за такой помощью она не собиралась ни к кому обращаться. Она найдет способ избавиться от него.

В конце концов она собрала все до последнего ошметка писанины с письменного стола, которые хоть как-то намекали на то, что ее брат был или стремился стать писателем, или хотя бы питал смутные фантазии о том, что когда-нибудь станет писателем. Она оставила только один трогательный фрагмент, который нашла глубоко в выдвижном ящике, о героическом защитнике обороны, который забил победный тачдаун на большом домашнем матче. Вот и все. Поэтому, даже если кто-нибудь когда-нибудь захочет подчеркнуть, что Эван Паркер лелеял несбыточную мечту о гламурной жизни успешного автора, этот небольшой пример продемонстрирует, насколько бредовой была в действительности эта мечта и как далек был он сам от всего, что можно назвать… талантливым.

На кухне она вытерла со стола пролитый кофе и положила в мешок для мусора френч-пресс и электрический чайник, а также последнюю кружку Эвана и две стеклянные банки. Затем, после некоторого колебания, она взяла мамину кулинарную книгу с полки рядом с плитой цвета авокадо. Не то чтобы она любила готовить, но там было несколько блюд, которые ей всегда нравились. Мясной рулет с картофельным пюре и запеканка с чечевицей и курицей. А также ярко-зеленый капустный суп, который мама часто варила зимой. Вкусный суп (к тому же он хорошо замораживался, насколько она помнила).

А потом она покинула родительский дом, горячо надеясь, что теперь уже навсегда, и поехала на запад, далее на юго-запад, далее на юг, совсем не думая о том, что фактически прокладывает маршрут для будущей героини романа Джейкоба Финч-Боннера «Сорока». По пути она избавлялась от содержимого мусорного мешка: книг по писательскому мастерству, френч-пресса и чайника. Страницы рукописи она сожгла в камине в арендованном домике в Западной Пенсильвании. Она отчетливо помнила, как отправляла в огонь одну ядовитую и оскорбительную страницу за другой, разделавшись таким образом с тремя экземплярами этого опуса: одним рабочим, на плотной белой бумаге – какая претенциозность! – и двумя ксерокопиями, а также с отдельной папкой с различными фрагментами и дополнениями. И в завершение утопила ноутбук брата в самом грязном биотуалете возле ресторана-буфета в Вирджинии, недалеко от пересечения двух главных магистралей.

Такой конец был уготован дебютному и безвестному роману Эвана Паркера – трем сотням страниц лжи и пасквилей в великой традиции литературного воровства. Как не бывало!

Кроме того, со смертью брата ее биологическая семья официально прекратила свое существование, чего она сама, откровенно говоря, давно заждалась. Наконец-то, теперь уже совершенно точно, исполнилось ее давнее заветное желание: она осталась одна в этом мире. Ради этого стоило