Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

Наблюдая за командой судебных экспертов из трёх человек (двое следователей и видеограф), Иззи Джейнс на мгновение задумывается о разнице между фактом и вымыслом. В художественной литературе суицид посредством передозировки часто считается лёгким выходом, чаще выбираемым женщинами. Мужчины, как правило, стреляют себе в голову, прыгают с высоты или используют угарный газ в закрытом гараже. На деле же суицид через передозировку может быть ужасно грязным, тело борется за жизнь. Нижняя часть лица, шея и грудь Эллиса Финкеля покрыты засохшей рвотой. Джабари Уэнтворт обделался. Оба смотрят в потолок с полузакрытыми глазами, будто рассматривая покупку сомнительной ценности.

Вид и запах этих тел не то, что будет мучить Иззи, когда она ляжет в своей квартире той ночью. Её будет мучить их бесполезность. Записка, оставленная ими и подписанная обоими, была предельно простой: «Мы будем вместе в следующем мире».

«Чушь», – думает Иззи. – «Вы идёте в темноту – и по одиночке».

Кто-то из них должен ещё поговорить с мисс Алией Карстэйрс из квартиры 8-Б. Она обнаружила тела, дружила с обоими мужчинами и понимала их «особую ситуацию».

– Ты сделаешь это, Изз, – говорит Том. – Женщина с женщиной. Я хочу ещё раз обойти это место. Особенно студию Финкеля. Но, думаю, всё именно так, как кажется.

– Не вина за Даффри, ты имеешь в виду?

– Вина, может быть, но не за него. Иди и поговори с дамой. Думаю, она расскажет.

Иззи находит Алию Карстэйрс, стоящую у двери своей квартиры, она обливается слезами и мнёт руки, глядя на двух полицейских в форме, охраняющих дверь 8-А. Глаза Алии красные, щеки мокрые от слёз. Увидев Иззи с бейджем на шее, она снова начинает плакать.

– Он просил меня накануне проверить, как он, – говорит она. Иззи уже записала это в блокнот и не перебивает. – Я думала, что это связано с работой.

Она поднимает руки. Иззи замечает красивые ногти, но больше ничего не понимает в словах мисс Карстэйрс.

– Пойдём в твою квартиру, – предлагает Иззи. – Может, у тебя есть кофе? Мне бы чашечку.

– Да, да! Крепкий кофе для нас обеих – отличная идея. Никогда не забуду их вид. Даже если проживу сто лет.

– Если это хоть какое-то утешение, мисс Карстэйрс...

– Алия.

– Хорошо, а меня зовут Изабель. Если уж на то пошло, я не думаю, что они знали, что всё будет так...  – Иззи вспоминает двух мужчин, раскинувшихся на кровати, их выпученные, полуоткрытые глаза. – ... так ужасно. Я не совсем поняла, что ты имела в виду, говоря о работе.

– Ты же знаешь, что Эллис был фотографом, правда?

– Да. – Благодаря Биллу Уилсону (или Бриггсу, или как там его настоящее имя) Иззи и Том получили краткие характеристики всех присяжных по делу Даффри. Основная студия Финкеля была в центре города, но он также работал в своей квартире, где превратил комнату в мини-студию.

– Я была его моделью для рук, – говорит Карстэйрс и снова показывает свои руки. – Эллис говорил, что у меня отличные руки. Оплата была хорошая – он всегда рассказывал мне, сколько ему платят за задание, и делился со мной двадцатью или двадцатью пятью процентами, в зависимости от суммы.

– За рекламу таких вещей, как лак для ногтей? – заинтересованно спрашивает Иззи. – Лосьон для рук?

– И за это тоже, но не только. Скребки для посуды, моющее средство, телефоны Razr – это был хороший заказ. Однажды он сфотографировал меня с Nook, это типа Kindle, только...

– Да, я знаю, что такое Nook.

– А иногда Джабари позировал в одежде. Спортивные пиджаки, пальто, джинсы. Он очень привлекательный. – Она передумывает, вспоминая то, что увидела в спальне Финкеля. – Был.

– У тебя был ключ от квартиры 8-А?

– Ага. Я поливала растения Эллиса, когда его не было в городе. Он часто ездил в Нью-Йорк, чтобы встречаться с рекламными агентствами. Иногда Джабари ездил с ним. Они были геями, понимаешь.

– Да.

– Они познакомились на том процессе. По делу Алана Даффри. Влюбились друг в друга с первого взгляда.

– Финкель специально просил тебя навестить его сегодня утром?

– Да. Я думала, у него есть для меня задание с руками. – Она краснеет. – Звучит непристойно, но ты понимаешь, о чём я.

– Ты думала, что он хочет показать тебе какой-то продукт, который ты должна будешь держать.

– Да, чтобы показать. Да. Я зашла и сказала что-то вроде «Эй, Эл, ты в порядке?» Потом почувствовала запах... Я не знала, что это... думала, что что-то пролилось... или перелилось... Я вошла в спальню... – Алия снова начинает плакать.

Она пытается поднять чашку с кофе и проливает немного на блюдце и на подлокотник кресла.

– Просто посиди немного тихо, – говорит Иззи. Она идет на узкую кухню, берет губку и вытирает пролитое. Ей легко представить, как Алия Карстэйрс держит синюю губку для фотографии, возможно, с мылом, пеной, покрывающей её идеально ухоженные пальцы и ногти.

– Это шок, – говорит Карстэйрс. – Найти их такими. Я никогда не оправлюсь. Я уже говорила это?

– Неважно.

– Мне станет лучше, – говорит Карстэйрс. – У меня осталось две таблетки Ксанакса со времен, когда я проходила через изменения. Я приму одну, и мне станет лучше.

– Ты хоть догадываешься, почему они покончили с собой, Алия?

– Я думаю... может быть... просто догадываюсь... Эл не хотел, чтобы Джабари ушёл один. Жена Джея выгнала его, понимаете, и семья отказалась с ним общаться. Это было после того, как они... я не хочу говорить «тайком встречались», но ты понимаешь, скрывали это... почти целый год, может даже больше. Жена Джей прислала фотографии, которые нашла в его телефоне, всем его друзьям на Фейсбуке. Думаю, некоторые из них были... ну, откровенные. Я не суюсь в чужие дела, не думай, он сам говорил мне это. Не вмешивайся в чужие дела без приглашения, вот мой девиз. Джей был мусульманином. Не знаю, была ли это причина того, что все его отвернулись. А ты?