Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

– Кто-то из офиса Джабари увидел его с Элом вместе, может, за руку держались, может, целовались, и настучал его жене. Вот так все и началось. Почему кто-то решил донести, Изабель?

Иззи качает головой. Всё, что она знает – иногда люди могут быть подлыми.

– У Эллиса были проблемы с семьей. К тому же, у него был ВИЧ или СПИД – что хуже, не знаю. Он боролся с болезнью, но лекарства часто вызывали у него тошноту. Наверное, они решили... – Карстэйрс пожимает плечами, губы у нее дрогнули от горя.

– Они говорили о том процессе?

– Иногда Эл говорил. Джабари почти никогда.

– А после того, как Даффри был убит в тюрьме?

– Эл сказал что-то вроде: «Педофилам по заслугам». Он ненавидел педофилов, потому что многие люди думают, что геи – это люди, которые насилуют детей или соблазняют детей на что-то, или как там сейчас модно говорить.

– А что насчет того, когда Карри Толливер сделал заявление?

Карстэйрс делает глоток кофе.

– Не хочу плохо говорить о мертвых...

– Эл не обидится, и это может помочь нашему расследованию.

Хотя Иззи и не понимает, как именно. Это не была пятая сцена «Ромео и Джульетты», а скорее пятая сцена «Ромео и Ромео». Их проблемы, возможно, казались разрешимыми при свете следующего дня, идея самоубийства – абсурдом, но в тот момент умереть вместе в одной постели, держась за руки, наверное, казалось высшей романтикой... не говоря уже о мести.

– Эл сказал: «Мы сделали то, что обещали, и все. Те ужасные журналы были с его отпечатками пальцев, и кроме того, если он этого не делал, то, вероятно, что-то другое».

– Так ты не скажешь, что он мучился угрызениями совести? – Он чувствовал вину из-за того, что семья Джей не хотела с ним общаться, но насчет суда? Не думаю.

– А Джабари? Что он чувствовал?

– Я подняла этот вопрос только один раз. Он пожал плечами, развел руками и сказал, что присяжные признали его виновным, исходя из представленных доказательств. Были несколько сомневающихся, но на второй день они поменяли свое мнение. Остальные убедили их. Он сожалеет о случившемся.

– Жаль, но не чувствует, что виноват?

– Не думаю, что виноват.

9

Когда Иззи возвращается в квартиру 8-А, тела уже забрали. Запахи испражнений и рвоты остаются. У Шекспира такого не было, размышляет Иззи и невольно улыбается – это такая характерная мысль для Холли.

– Что смешного, пасхальный кролик? – говорит Том, стоя у раздвижной двери, ведущей на балкон покойного Эллиса Финкеля. Отсюда хорошо видно озеро.

– Ничего. Можем исключить убийство?

– Конечно, – говорит Том. – Наш парень Билл не убивает присяжных, он убивает людей под именами присяжных.

– Можно предположить, что он не станет убивать двух мужчин в качестве «заместителей» для Финкеля и Уэнтворта?

– Мы ничего не можем предполагать насчёт этого парня – он сумасшедший. Но ведь он не может замучить их угрызениями совести, если они уже мертвы, правда?

– Нет. И этот ублюдок, наверное, думает, что довёл их до этого, хотя дело Даффри тут ни при чём.

– Напротив, моя маленькая птичка, именно там они и встретились.

– Верно. Там они и познакомились. – Она задумалась, затем сказала: – Я бы очень хотела, чтобы пресса узнала настоящую причину, чтобы лишить этого психа удовольствия. Но мы не можем этого раскрыть, правда?

– Нет, – говорит Том, – но кто-то это всё равно сделает. Если Бакайский Брэндон не опубликует это на своём говноподе и говноблоге» завтра, то сделает это послезавтра. У этого отдела дырявые секреты, как у протекающего подгузника.

– Лишь бы ты сам ничего не просочил, Том.

Он улыбается и отдаёт салют скаута:

– Никогда и ни за что.

– Ты что-нибудь нашёл в его студии?

– Ты имеешь в виду, например, настоящее имя Билла Уилсона, написанное на листке бумаги?

– Было бы неплохо.

– Я не нашёл ничего, кроме нескольких фотоальбомов. Самое пикантное в них – Джабари Уэнтворт в плавках. Может, ещё что-то есть в его компьютере или в облаке, но это не наше дело. И даже если ты решишь, что мистеру Биллу Уилсону не придётся убивать двух случайных незнакомцев от имени Финкеля и Уэнтворта, у него ещё полно присяжных, да и, возможно, судья с прокурором. Партнёр, у нас ничего нет, правда?

– Почти ничего, – признаётся Иззи.

Том понижает голос, словно опасаясь, что помещение прослушивают:

– Поговори со своей подругой.

– С кем? С Холли?

– С кем ещё? Она не из полиции, но умеет думать нестандартно.

Расскажи ей всё, а потом спроси, есть ли у неё какие-то идеи.

– Ты серьёзно?

Он вздыхает:

– Как никогда.

10

В отеле «Гарден-Сити-Плаза» Барбара с восхищением наблюдает, как Бетти Брэди и Рэд Джонс тихо репетируют перед выступлением в следующую пятницу, когда им предстоит исполнить национальный гимн на стадионе Дингли-парк. Бетти говорит, что уже пела его дважды на играх баскетбольной команды «Сакраменто Кингс», но с сопровождением на Korg.

– Не знаю, что это такое, – говорит Барбара.

– Синтезатор, – объясняет Рэд. – Было бы лучше, чем это. – Он поднимает саксофон. – Кто захочет слышать, как «О, скажи, видишь ли» орудуют на духовых?

– Чушь, – возражает Бетти. – Это будет… – Она указывает на Барбару. – Что-то жутковатое, но в хорошем смысле. Как это слово?

– Навевающее?

– Навевающее! Вот оно! Идеально! Давай попробуем ещё раз, Рэд. В основном, чтобы проверить, что я попадаю в ноты. Давно не приходилось одновременно петь высоко и низко в одной песне.

Рэд засунул в раструб саксофона три пары носков Бетти, а она начинает петь национальный гимн низким, мелодичным голосом. Сначала они пробуют «официальную» тональность си-бемоль мажор, но Бетти не нравится – звучит как погребальная песнь. Они переходят на соль мажор. Рэд играет на приглушённом саксофоне и кивает ей. Она отвечает кивком. Первый проход в соль мажоре получился неровным, второй лучше, третий –