"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

и все, что мы о них узнали, вряд ли будут фигурировать в уголовном деле и на суде. Только, возможно, в материалах судебно-психиатрической экспертизы Четвергова. Да и Мармеладову защита Четвергова попросит подвергнуть осмотру у психолога и психиатра.

– То есть решат, что они все не совсем адекватные люди? Со сдвигом по фазе?

– Арсений, следствие и суд оперируют голыми фактами и доказательствами. Все остальное, с чем мы столкнулись в нашем необычном деле, будет проходить как общий план событий, поступков фигурантов и мотива убийства. Что-то типа нового следственно-судебного «апокрифа», возможно, даже легенды… Мы же с вами столь глубоко погрузились в события и прошлого, и настоящего, что наше восприятие дела Четвертых иное, личное, субъективное… Меня, например, поражает больше всего, насколько давние психологические травмы детства и юности живучи в душах наших немолодых фигурантов. Насколько сильны их воспоминания о жизни в орбите Мегалании Коралли, которая была, по их словам, да и по фактам, собранным нами, человеком экстраординарным… Истинной Четвертой? Как она и Аделаида Херманн себя называли? Или истинным экстрасенсом, как именовал ее Четвергов, чтобы нам было понятнее? Трагические события настоящего – плоды роковых ошибок, которые эта женщина… прозванная и Великой, и Великим Скитальцем, сама допустила в отношении детей, своих воспитанников. Я не охотник кого-то судить, но вы же сами убедились – в их жизни имелось все, кроме милосердия и сострадания друг к другу… Дети арбатского особняка в силу своего возраста этого не понимали. Но куда смотрела Мегалания Коралли? Она ведь, насколько я ее себе представляю, хотела вырастить Истинных Четвертых – хотя бы одного… А не монстров. Но опять же повторюсь: для следователя и судьи все подобные рассуждения – чуждая обычному процессуальному ритуалу эмпирика. Если не фантастика.

– Вот за что я и не люблю полицию и вообще юриспруденцию, – признался Полосатик-Блистанов. – За узость взглядов. За банальность. За неспособность заглянуть на обратную темную сторону Луны. Если бы я, например, писал алгоритм компьютерной игры «ЧЕТВЕРТЫЕ», создавал игру-квест о расследовании нашего дела, разве я бы смог столь яркие и фантастические факты и события пропустить?

– Ваш алгоритм – поиск в сети фактов продажи бродифакума с доставкой сыграл в нашем деле одну из ключевых ролей. – Катя отсалютовала ему чашкой чая. – Умница вы, Арсений. Если бы не ваш алгоритм и звонок, мы бы к Мармеладовой могли и не успеть той ночью.

– Гектор Игоревич сам спецтехникой с Мармеладовой подстраховался, успели бы. С ним профессиональных проколов не бывает. Он такой человек… редкий! – Арсений Блистанов широко улыбнулся, став похожим на рыжего озорного мальчишку из киножурнала «Ералаш» своего детства. – Насчет вещи, которую я вам сказать хочу… Я ведь усовершенствовал, переписал тот алгоритм!

– Поисковик? Но его надо оставить в прежнем виде, ваша программа послужит доказательством в суде…

– Нет, – пылко перебил ее Полосатик-Блистанов. – Я доработал свой алгоритм-гороскоп! Ну, помните? Скорпион-мужчина. Женщина-Телец. Гектор Игоревич и вы… Так вот, знайте! Уже не просто программа, а полный Дельфийский оракул, как Гектор Игоревич выразился, когда я ему вчера по телефону зачитал. – Он выхватил из кармана мобильный и продекламировал Кате вдохновенно, словно стихи. – Союз Скорпиона и Тельца – фундаментальные отношения. А? Что выдает мой робот-пророк? И дальше – «несмотря на многие противоречия, между ними чувствуется природный магнетизм, они понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда. Нелегко с таким мужчиной уживаться, зато нескучно. У Скорпионов очень сильный внутренний стержень, и женщина-Телец это чувствует умом и сердцем. А мужчина-Скорпион… – вот слушайте правду, – когда он влюбляется, он горит сам. И испепеляет свою любимую до последней искры». А? Как вам такое предсказание?

– Ваш сетевой бот, кажется, сам в кого-то влюблен. Он кто в программе по знаку зодиака?

– Не смейтесь. За искусственным интеллектом – будущее. Но есть еще кое-что в его предсказаниях, о чем я вас должен предупредить.

– И что же это?

– Мужчина-Скорпион очень ревнив. Его буквально бесит даже то, что другие мужчины могут смотреть на его избранницу. Не говоря уже о прочих вещах.

– Я учту, Арсений. Спасибо вам за гороскоп и за бота-оракула.

– Через два дня Гектор Игоревич из больницы выходит, – сообщил Полосатик-Блистанов. – Прямо рвется оттуда. К вам.

– Я поеду за ним в клинику сама.

– Ну, тогда я пас. Вы уж там вдвоем. А мы потом позже встретимся, да? Я же ваш должник за все, что вы для меня сделали. Поляну надо опять накрыть, обмыть. Такое дело свернули! Мать моя начальница на меня прямо с изумлением глядит – не ожидала от тебя, мол, сын… Не полный ты лузер, оказывается… Уж простите, я ей о вас с Гектором Игоревичем так и не сказал, а то… Расстроится она сильно. Ну, получается, что я сам все раскрыл и убийцу вычислил и повязал – так она считает, мать моя начальница… Наивная!

Катя отрезала большой кусок торта и положила ему на тарелку. Приз. Мы ведь все когда-нибудь заслуживаем приз за наши добрые дела.

В клинику за Гектором она приехала на такси в назначенный час. День выдался снова теплый и жаркий, августовский, и она выбрала не привычные брюки и топ, а белое льняное короткое платье и кожаные «греческие» сандалии. Никакой косметики… Капелька горьких духов. На входе охранники монтировали новые ворота, снесенные «Гелендвагеном», Гектору замена влетела в копейку. Катю, предъявившую код вакцинации, как того требовали правила частной клиники, на ресепшен сначала саму категорично отправили к хирургу – осмотреть состояние ее осколочной раны. Она заживала, однако повязку пришлось пока оставить.

Закончив, она как на крыльях полетела по коридору в отделение хирургии, и… Гектор уже спешил ей навстречу. Он катил инвалидное кресло отца, которому сделали за эти дни операцию по удалению катаракты. Генерал-полковник Борщов сидел, сгорбившись в кресле, укрытый легким одеялом. На глазу у него марлевая повязка. Все в сборе и… все в бинтах…

Завидев Катю, Гектор остановился. Старая верная сиделка, когда привезла отца в клинику, захватила из дома и чистую одежду для сына – брюки-карго, льняную рубашку и кроссовки, в них Гектор сейчас и был одет. Катя подошла к нему и… Она обняла его сама.

Он порывисто обнял ее, прижал к себе. Они смотрели друг на друга. Но за ними с любопытством наблюдали медсестры и дежурный врач. Поэтому они отпустили друг друга почти сразу.

– Гек, я никогда не забуду, что вы сделали… Вы меня спасли.

– И вы меня защитили. Что с руками?

Катя показала ему кисти без бинтов в ссадинах и указала на плечо, где под платьем пряталась тугая повязка. Он забрал обе ее все еще распухших багровых руки