Портрет - Сюзан Обри

сюда прошло всего три дня – а уже случилось столько событий, что от прошлой жизни ее как будто отделила целая вечность. Дом, сперва показавшийся ей таким гостеприимным, таил угрозу, словно незримые и враждебные глаза, скрытые за его стенами, следили за каждым ее шагом.

Колокольчик – призыв к обеду – заставил ее вздрогнуть. Она бросила взор на настенные часы: уже половина первого. Теперь ей предстояло проявить в отношениях с мадам Августой наивысшую степень скромности.

За обедом Клеманс сидела молча, довольствуясь тем, что кивала головой в ответ на болтовню кухарки.

– Вы проглотили язык, мадемуазель Клеманс?

Она попыталась изобразить улыбку.

– Я слушаю вас. Вы просто великолепная рассказчица.

Она выругала себя за угодливость, но довольный вид прислуги говорил сам за себя: все прошло как надо.

* * *

Едва Клеманс вернулась в зал для занятий, как что-то кольнуло ее в самое сердце: Тристан лежал распростертый на диване, глаза были закрыты. Забыв обо всем, она кинулась к нему.

– Что случилось? Мсье Тристан, что с вами?

Подросток разлепил веки, обведенные легкими сиреневыми кругами, потом, увидев гувернантку, смущенно выпрямился.

– Простите меня, мадемуазель Дешан, я заснул.

Ей очень хотелось сказать ему, что кольцо теперь у нее, но она решила воздержаться. Мальчик отличался такой впечатлительностью, новость могла вызвать потрясение и заставить его страдать. «Я расскажу ему про это в подходящий момент».

– А что вы скажете о моем сочинении? – спросил он с некоторой робостью.

Последние события до того потрясли Клеманс, что она и забыла о тексте ученика.

– У вас прекрасное перо. Меня очень растрогал ваш рассказ.

Смутная улыбка озарила тонкое лицо Тристана.

– Вы и правда так думаете?

– Я бы вам такого не говорила, не будь сама в этом уверена. Вы не подумывали стать писателем?

Плечи юноши сгорбились.

– Отец пришел бы в бешенство. Он хочет, чтобы я стал врачом.

– Вам вовсе не обязательно идти по его стопам.

Туманная надежда загорелась в красивых ореховых глазах мальчика.

– Я очень рад, что моя гувернантка – именно вы, мадемуазель Дешан.

XVI

Как только поужинали, Клеманс поднялась к себе. Этот день совсем опустошил ее; она испытывала непреодолимую потребность побыть одной. Задернув шторы, она зажгла лампу, переоделась в ночную рубашку и села за секретер. Для очистки совести отперла ящичек, дабы удостовериться, что обручальное кольцо по-прежнему в конверте: оно было там.

Успокоившись, гувернантка вынула свой дневник и, несмотря на усталость, принялась добросовестно записывать в него события дня. Когда она дошла до рассказа о признании мсье Ахилла, по спине пробежал холодок. «Спасите меня». Она всем существом прочувствовала трагическую весомость этих слов.

Подув на чернила, чтобы они высохли, Клеманс отложила дневник, снова заперла ящик и положила ключ под подушку. Взялась читать «Отца Горио», но буквы приплясывали перед глазами, веки налились тяжестью. Она сунула меж страниц закладку, положила роман на прикроватный столик, погасила лампу и заснула.

Ее разбудило легкое постукивание. Сперва ей показалось, что кто-то стучит в дверь, но она тут же она поняла: это от ветра хлопают ставни.

Выскочив из постели, она подошла к большому окну и приподняла край шторы. В саду стояла женщина в черном, ее взгляд был устремлен вверх, на башенку.

Даже не подумав переодеться в домашнее платье, Клеманс со скоростью ветра вылетела из своей комнаты. «На сей раз она от меня не уйдет». Со стены лестничной площадки тускло светила лампа, от нее вокруг плясали дикие тени. Добежав до пустой и безмолвной кухни, молодая женщина заметила подвешенный на крюке-подставке большой подсвечник, схватила его, повернула ключ во входном замке и выбежала на улицу.

Клеманс зажгла свечу в подсвечнике, и неверный свет выхватил из мрака силуэт незнакомки.

– Кто вы?

Женщина в черном обернулась к Клеманс, на ее лице застыл ужас. Она порывалась бежать, но гувернантка быстро преградила ей путь.

– Что вам нужно?

Женщина прижала руку к груди, как будто в припадке сердечной слабости.

– Я хотела… узнать новости о мсье Тристане.

– Вот так, посреди ночи?

– Меня выгнали, я не имею права здесь появляться.

– Кто вы? – снова спросила Клеманс. – И откуда вы знаете мсье Тристана?

Объятая страхом незнакомка, бледная как мертвец, снова попыталась бежать, но Клеманс схватила ее за руку.

– Признавайтесь!

Женщина напряженно вглядывалась в сумрак, кажется, боясь увидеть кого-то, выступающего из самой тьмы.

– Не здесь, – прошептала женщина, – он может увидеть нас…

– Кто это «он»?

– Завтра, в полдень, я буду в парке Сен-Виатор, в нескольких минутах ходьбы от этого дома. Заклинаю вас, отпустите меня.

В искаженных страхом чертах незнакомки читалась такая тревога, что Клеманс стало жаль ее.

– Вы мне обещаете?

– Головой покойной матери.

Клеманс кивнула и отступила на пару шагов.

– Завтра, в полдень.

Женщина стремительно удалялась, пока наконец не исчезла во мраке. Клеманс очень хотелось последовать за ней, но она удержалась. Интуиция шепнула ей, что дама в черном явится на встречу.

XVII

Пятница, 11 сентября 1931

Клеманс проснулась на рассвете – сон ее был полон видений, их обрывки еще колыхались в памяти. Она не помнила, как ее унесло в какое-то странное местечко, на берегу озера с зеленоватыми водами, и она не знала, как теперь вернуться к дяде с тетей; потом, как часто бывает в сновидениях, она вдруг оказалась в Сент-Эрмасе, в доме родителей. Они стояли на пороге, странно раскачиваясь туда-сюда, такие молодые, такие красивые; она махала им рукой, кричала, что вернулась, но они все так же раскачивались, не слыша ее, словно обитатели эфира, до которых не докричаться живым.

Еще до завтрака молодая женщина заставила себя написать письмо чете Куломб. Ее обязывало к этому чувство долга – но особенно еще и то, что письмо служило предлогом для выхода на почту; так ей удастся встретиться с дамой в черном тайно, не возбуждая подозрений. Возможно, такая предосторожность и была чрезмерной, но ее не покидало чувство, что за ней постоянно следят.

Утро наступало медленно, погода брала свое как будто с ленцой. Когда настенные часы в зале для занятий показывали половину двенадцатого, Клеманс сообщила ученику, что ей нужно отлучиться – сходить за покупками.

– Есть у вас любимая книга? – спросила она.

Тристан без колебаний отвечал:

– «Вокруг света за восемьдесят дней» Жюля Верна.

– Напишите мне текст о том, по каким причинам вы любите этот роман. Я прочитаю его после обеда.

Прикалывая шляпку и надевая перчатки в коридоре, у зеркала, висевшего над комодом, гувернантка заметила за собой отражение доктора Левассёра и резко вздрогнула.