Аккорды смерти в ля мажоре - Елена Бриолле

и Франц Райхельт разбился насмерть. Думаете, что у обоих Францев обострение одной и той же болезни? Райхельта тогда прозвали Человеком-птицей, а Шмида сегодня называют Человеком-аистом. Вам не кажется, что слишком много совпадений для одной маленькой столицы? Судя по их именам, они оба австрийского происхождения, а аистов особенно чтут где? В Эльзасе и в Австрии.

Пизон с облегчением вздохнул и сел за свой письменный стол.

– Чёрный, нам тебя не хватало. Возьмись за это дело и…

– Я как раз пришёл просить у вас о дополнительном отпуске. Мне кажется, что за самоубийством Изольды тоже скрывается тайна.

– Тайны, Ленуар, есть у всех. Шеф жандармов города Анже уведомил меня, что ты успел натворить там во время психофизиологического отпуска, который я тебе любезно организовал.

– Значит, здесь самоубийство настоящее, а там придуманное?

– Я этого не говорил. – Пизон поправил воротник своей сорочки. – Но так считает Лепин. А кто я такой, чтобы с ним спорить?

Ленуар молча посмотрел на тюлевые занавески, мирно колышущиеся на ветру в кабинете Пизона.

– Чёрный, что тебе мешает заняться обоими делами? Ты же сам сказал, что Изольда – тоже австрийского происхождения. То есть там и там речь идёт об австрийцах. Более того, похоже, у них обоих была тяга к сценическим эффектам. Я ведь не прошу тебя бросать дело Изольды: знаю, что ты всё равно не отступишь, пока не похоронишь всех своих призраков. Просто тебе нужно работать, а не боксировать, понимаешь? Ты сыщик, а не спортсмен.

– Вы сомневаетесь в моей физической форме, шеф? – усмехнулся Ленуар, вставая и поправляя свой сюртук.

– Я сомневаюсь, что ты должен растрачивать свой талант только на механическое повторение одних и тех же движений. Отпуск в Анже помог тебе не сойти с ума, но это не может продолжаться вечно. Ты нам нужен.

– Вы знаете, что Изольда Понс сама себе перерезала горло? Никто не держал нож у неё перед глазами. Как на такое может пойти человек, который только что подписал договор на серию концертов в Опере Гарнье? Николь лишили жизни, она хотела жить. Она хотела быть со мной, но её убили. Что же двигало Изольдой Понс?

– А что заставило Франца Шмида прыгнуть с Эйфелевой башни? – Пизон тоже встал с кресла и подтянул штаны. – Вот и разберись с этим, Чёрный. Ты не веришь в бессмысленную смерть. Я тоже в неё не верю. Есть только бессмысленная жизнь. Но здесь не наш случай.

– Шеф, я больше не могу работать нормальным агентом безопасности.

– Если бы мне нужен был нормальный агент безопасности, я бы сейчас с тобой не разговаривал, Чёрный. Мне нужен ты. Кроме того, никто из других моих агентов не разбирается ни в искусстве, ни в музыке…

– Так я вам нужен только из-за того, что могу отличить Чайковского от Штрауса? – поворачиваясь к двери, спросил Ленуар.

– Ты мне нужен, потому что ты способен понять, что у них творилось в голове, когда они сочиняли свои вальсы.

Выходя из кабинета Пизона, Ленуар спросил у его секретаря:

– Каби, как называется самый известный вальс Чайковского?

– А Чайковский писал вальсы? Я думал, что это русский анархист.

– «Вальс цветов», – задумчиво ответил Ленуар. Затем он застегнул свой сюртук и повернул в архивный отдел.

В зале, где лежали газеты за последние месяцы, сыщик взял несколько номеров Le Petit Parisien и начал просматривать частные объявления. Тонкие листы знакомой бумаги шуршали и заламывались точь-в-точь, как в тот день, когда они с Николь просматривали газеты в поисках статьи о научных исследованиях. От воспоминаний о Николь в глазах потемнело. Ленуар медленно потёр себе виски. Если бы он тогда не спас того фанатика, Николь была бы жива. Что же ему теперь делать? В этот момент взгляд сыщика остановился на рекламном объявлении, которое он искал, а потом на другом. На обоих повторялся один и тот же текст:

«Настройка роялей у вас на дому. Пунктуальность и чистота в воспроизведении звуков. Быстрая и качественная работа. Ф. Шмид. Обращаться по телефону в “Ад”».

17. В «Аду»

«Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины»[3].

Данте Алигьери знал, что жизненный ад острее всего чувствуется в середине жизни. В свои тридцать семь лет Габриэль Ленуар стоял у раскрытой пасти чудовища и смотрел на острые рога и клыки, нависшие над входом в кабаре «Ад». Ленуар был не большим любителем театральных мизансцен и декораций, но нужно было отдать должное владельцу кабаре, мсье Антонину Александру: бывший учитель литературы прекрасно знал итальянскую классику. Фасад второго этажа украшали черти, разжигающие огонь, и скульптура легкомысленной обнажённой девушки, попавшейся к ним на пир. Все они словно танцевали кровавый танец на голове чудища, вылезающего из болота и готового поглотить новую жертву главного аттракциона «Путеводителя по злачным местам Парижа».

Ленуар постучался в деревянную дверь. Она беззвучно открылась, будто механическая музыкальная шкатулка, и из чрева «Ада» донёсся хриплый от огненной воды шёпот портье:

– Входи, проклятый чёрт… Входи, нечестивец… Входи, грешник, мы ждём тебя и твою душу… Добро пожаловать на середину твоего жизненного пути, пути самоубийц…

У Ленуара пересохло во рту. Что сказал этот клоун, одетый в костюм дьявола? Путь самоубийц? Ленуар уже несколько раз бывал в «Аду», но ему впервые стало не по себе. Он снял перчатки и ослабил галстук, прежде чем пройти в Преисподнюю.

Его личный ад начался после гибели Николь. Именно в тот момент Ленуар осознал, как зыбка жизнь. Перед смертью Николь смотрела на него с надеждой и с непониманием. Он спас её убийцу. У Данте в девятом кругу ада путников встречают предатели. Ленуару казалось, что он сейчас именно там и его предали его собственные принципы. Разглядывая шпалеры «Апокалипсиса» в Анже, он ещё тогда почувствовал, что многорукий идол, воздвигнутый людьми, насмехается над ним. А от полураздетых официантов «Ада» Ленуара просто затошнило. Кто-то изображал сатира, кто-то чёрта, и все они смешивались в одну массу бурлящего хаоса, где не оставалось места, чтобы продолжать верить в добро.

Сыщик наклонился под давящими потолками Преисподней и сел рядом с чёрным пианино, на котором уже успели зажечь пять оплавившихся свечей.

– Что пожелает ваша грешная душа? – спросил один из демонов «Ада». – Три капли непотребства с щепоткой серы?

– Нет, сегодня кофе с коньяком я не пью, – ответил Ленуар, считывая местный диалект.

– Будете простой кофе?

– Буду простой коньяк. И попросите разделить со мной напиток Антонина.

– Дьявол ещё не спустился в «Ад», –