Аккорды смерти в ля мажоре - Елена Бриолле

– Скажи ему, что Чёрный уже проклят и не будет ждать дольше получаса.

Официант театрально засмеялся, затем принёс и поставил перед Ленуаром полную бутылку коньяка.

– Мсье Антонин сказал, что без акцизного сбора он спуститься не может. Эта бутылка, естественно, за ваш счёт.

Ленуар налил себе коньяк и залпом выпил отвратительное пойло. Добро пожаловать в «Ад»!

Через час рядом с ним сел низкий мужчина. У него были подкрашенные драматическим треугольником брови, а кончики усов расходились в разные стороны.

– Ты решил сегодня меня отравить? – голос Ленуара начинал отдавать хрипотцой портье. – И где сегодня твои красные чулки?

Владелец кабаре любил переодеваться в Мефистофеля и встречать своих гостей в костюме в полосатых цветных бутонах, из которых изящно торчали стебельками его ноги в чулках. Прикрывая эту красоту длинным плащом, он обычно надевал специальную шапку с тонкими круглыми рогами. Однако сегодня…

– Сегодня мало туристов, а в костюм я ещё успею переодеться, Ленуар. Что тебя привело в мир грешников? Страдания других или муки совести? За коньяк французская полиция заплатила, так что выкладывай.

– Меня привела к тебе любовь к прекрасной музыке, – ответил сыщик, прислушиваясь к звукам пианино. – Ваш тапёр сегодня в ударе. Бьёт по клавишам, словно его одолела лихорадка. Хорошо, что инструмент настроен, иначе все клиенты от такой какофонии давно бы разбежались.

– А что, отличная идея! Попрошу не настраивать пока пианино. Для атмосферы ада.

– Думаю, что больше вам некому будет его настраивать. Ты уже слышал о прыжке Человека-аиста?

– Ты знаешь, что души самоубийц долго не находят себе покоя и маются, прежде чем попасть в «Ад». Если ты пришёл искать Человека-аиста здесь…

– Это был Франц Шмид.

Антонин Александр вскинул накрашенные брови и покачал головой:

– Погоди. В газетах ничего не написали о том, кто это был. С Эйфелевой башни прыгнул наш настройщик?

– Именно так. Он жил чуть дальше, на бульваре Клиши, по соседству. Я был уверен, что именно он отвечает у вас за качество музыкальных вечеров, – задумчиво сказал Ленуар и снова обратился к владельцу кабаре: – Ты можешь мне объяснить, что сподвигло мужчину средних лет переодеться в аиста и прыгнуть с пятидесяти восьми метров вниз?

– Хм. Так это действительно был Франц Шмид?.. Бедный мальчик. Но погоди, Францишек не мог переодеться в аиста. Он не любил карнавальные костюмы, говорил, что это профанация искусства.

– Ты думаешь, что он изменил тебе с «Небесами»?

Кабаре «Небеса» соперничало с «Адом», предлагая по соседству место, где показывали божественные мистерии. Антонин Александр относился к своим конкурентам с плохо скрываемой неприязнью, но стоически.

– Не говори чепухи. У них ангелы, а не аисты. Франц жил одинокой жизнью ценителя классической немецкой музыки.

– Он пил только минеральную воду, а за границей ходил на экскурсии с записной книжкой, предусмотрительно взяв с собой зонтик и бутерброд? – От выпитой бутылки коньяка Ленуара начинало штормить.

– Ты не поверишь, но я никогда не езжу за границу со своим настройщиком пианино! – мсье Александр негодующе снова поднял брови и хмыкнул. – Нет, Францишек обычно лишний раз и нос не высовывал из своей конуры. Жил один на последнем этаже, в доме за «Небесами». Когда я предлагал ему…

– Значит всё-таки предлагал.

– Нет, этот парень даже не пил. Никогда! Знаешь, мне кажется, он был из тех, кому не нужно пить, чтобы взглянуть на мир сквозь новую призму.

Ленуар мрачно посмотрел на свою опустевшую бутылку коньяка.

– Он не пил, – продолжил владелец. – Не гулял. Похоже, у него была только своя Беатриче. Кто знает, может, ошибка молодости или безответная любовь, но Шмид упоминал о какой-то женщине, которая смущала его ум. Называл её Тихой Звездой. Но я сомневаюсь, что она действительно существует. Наверняка Франц её выдумал, чтобы оправдать свой холостяцкий образ жизни.

– А что он о ней говорил?

– Ничего особенного. Красивая, с волшебным голосом. Говорил, что сначала изменил ей, но теперь всегда будет хранить ей верность, что ждал только знака. В общем, настоящая Беатриче, понимаешь?

– Может, это была Изольда? – спросил Ленуар. – Изольда Понс – магнетическая натура, да и звёздности ей было не занимать.

– Изольда и Францишек? Нет, это сродни союзу чистокровной арабской лошадки и запуганного ослика. С другой стороны, любая девушка рядом с нашим настройщиком выглядела как дьяволица в моём «Аду».

Мимо них прошелестела полуобнажённая официантка с длинным плащом, прикрывавшим её плечи.

Ленуар не обратил на неё внимания, а мсье Александр проводил мадемуазель взглядом хозяина, осматривающего качество своей скотины перед ярмаркой.

– Шмид настраивал у Понс пианино. Это я точно тебе могу сказать.

– Откуда такая точность?

– Ленуар, я сам порекомендовал Франца Изольде пару лет назад.

– Почему именно его?

– Потому что у него был особый дар – абсолютный слух. Он работал, как слепые настройщики при Второй империи. Франц мало общался с людьми, но прекрасно чувствовал себя в мире музыки. Он часто недоумевал, почему мы не можем различить ми-бемоль и ре второй октавы. В игре он не был виртуозом, но мелодии запоминал, как звукозаписывающий граммофон, и мог напеть и записать партитуру любой музыкальной фантазии. Держу пари, у Изольды до него никогда не было такого настройщика.

– Когда ты в последний раз видел Шмида?

– Он к нам часто по вечерам заходил. В последний раз я его видел в четверг. Постой, это же накануне его смерти, получается? Ленуар, ох, мне больно, – владелец «Ада» схватился за грудь. – Неужели его убили эти черти?

– Какие черти?

– Я пригласил в четверг вечером сыграть негров из Американских штатов. Ну, для антуража атмосферы Преисподней. У нас же очень модное заведение. Так вот, они играли очень своеобразную по ритму музыку, джаз. В результате все мои гости покачивались в такт музыке, вечер получился чудесный. Только Франц сидел с широко раскрытыми глазами и слушал концерт, не двигаясь. Вот ей-богу, Чёрный! Музыканты играли на пианино, на кларнете и трубе, только скрипку заменили. Может, Францишек никогда раньше не слышал джаза? Или его околдовала атмосфера «Ада»… Но не в первый же раз он спускался в нашу Преисподнюю!

– На что походила их музыка?

– На музыку учёных аборигенов. Никакой классической техники, только ритм и импровизация, но за эту музыку любой из моих клиентов теперь будет готов продать свою душу. Ха-ха-ха! Недаром же я Мефистофель!

– Джаз… Джаз. Твои гости танцевали?

– У нас нет места для танцев, но этот джаз воздействует на струны души, когда