Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

– А на каком основании дело прекратили? – не отступала Катя. На ее взгляд, и выражение лица Алексея Буланова другое сейчас – не прежнее злое, но и не смягчившееся. Странное!

– Дело читайте, если доберетесь до него. Сами узнаете, – отрезал Буланов.

– Мы непременно изучим уголовное дело, – пообещала Катя. – В местном продуктовом магазине трудится продавцом парень – почти ровесник Серафима. У него особая примета – шрам во всю щеку. Кто он? И где поранился?

– Ишхан не продавец, он управляющий менеджер. На должность его Таранян назначил, магазин ему принадлежит. Ишхан, по слухам, ему дальняя родня на седьмой воде. Он когда-то пацаном в Тарусе в школе учился. Но он не одноклассник Волчонка, тех я всех помню, лично допрашивал. Они пацаны тарусские, ни хрена про Кукуев не знали. А Ишхана Таранян к родне армянской назад сплавил. Появился он в городе недавно и сразу магазином начал командовать. Торговать. Морду ему располосовали где-то у них… У Арарата. Полковник! Троянец… тебе ж лучше моего ведомы их кавказские выкрутасы. Слово за слово – и поножовщина.

Они внезапно услышали шорох, треснула сломанная ветка. Гектор нагнулся, поднял с земли обрубок полена и, размахнувшись, закинул его далеко в заросли кустов и яблонь.

Тень… Черная байкерская куртка мелькнула среди пожелтевших листьев. Приглушенный возглас, быстрые шаги прочь.

– Он нас подслушивал. – Буланов с усилием поднялся. – Эй, гаденыш! Я тебя насквозь секу, рентгеном! Меня ты не обманешь. Я за тобой еще тогда хотел быть смотрящим по жизни. Но болезнь чертова меня подкосила. Случится беда в Кукуеве – значит, ты за старое взялся!

Он потрясал стиснутыми кулаками.

– С кем вы связались? – бросил он Кате, Гектору и Блистанову. – Зачем народу книга про законченного подонка? Других тем нет?

– Почему? Есть. Например, тема про вас – честного, не бравшего взяток и мзды майора уголовного розыска, раскрывшего сложное убийство по горячим следам, – ответила ему за всех Катя.

– И меня в своей будущей книжонке отметишь? – ухмыльнулся горько Алексей Буланов. – Дарю тогда тебе бесплатно мое нынешнее кукуевское прозвище – Кроликовод. «Что в имени тебе моем? Оно на памятном листке оставит мертвый след, подобный надписи надгробной…» Вся сучья кукуевская благодарность мне, полицейскому, за охрану их жизней, имущества, их мещанского благополучия отразилась в кличке.

– Запомним, – за Катю невозмутимо ответил Гектор. – Последний вопрос к тебе, майор. Тушки кроликов вроде с головами на рынке продают. А ты зверюшку расчленил зачем-то. – Гектор указал глазами на маленькую кроличью башку с ушами, валявшуюся у колоды.

– Я себе на суп. Рагу из кроля. По-французски, – ответил Буланов.

Он наклонился, пошарил за колодой. За ней приткнулась в траве старенькая магнитола. Над местом кроличьей казни внезапно громко зазвучала ламбада. Алексей Буланов встал и, притопывая одной ногой, волоча другую, вихляя бедрами, размахивая окровавленными руками, начал танцевать под нее.

Потрясенной Кате в тот миг он показался совершенно безумным.

Глава 16

Находки

– Наслушался комплиментов себе в кустиках? – поинтересовался Гектор у Симуры, когда они покинули «кроличью ферму ужасов».

– Не верьте Буланову. Я отца не убивал. – Симура старался не встречаться взглядом ни с ним, ни с Катей, ни с Блистановым. Его, видно, терзал стыд за то, что он подслушивал.

Внезапно, словно поддавшись порыву, он добавил:

– Мне надо срочно уехать. Я вернусь в Кукуев завтра в полдень. Но сейчас не могу остаться.

– Только попробуй свинтить, – угрожающе произнес Полосатик-Блистанов.

– Меня ждут. Я обещал.

– Не смей отваливать! – выкрикнул Блистанов.

– Да пошел ты! – Симура оседлал мотоцикл. – Катя, Гектор Игоревич, я завтра вернусь к двенадцати, и мы продолжим. А сейчас, извините, я вас покидаю.

Он оседлал мотоцикл и… вихрем умчался от дома опера Буланова в неизвестном направлении. Гектор мог его остановить, но не стал. И Катя отпустила Симуру. Спросила у Полосатика-Блистанова:

– Арсений, вы не в курсе, к кому он отправился?

– Понятия не имею, – ответил Блистанов.

– Некая Светлана Жемчужная… – Катя созерцала Полосатика – густой румянец заливал его пухлые щеки. – Вы о ней не слышали?

– Его тетка. В уголовном деле упоминается. Я читал ее допрос. Ее тогда признали законным представителем.

– Арсений, без Серафима нам даже удобнее изучить скрины из уголовного дела, привезенные вами. – Катя старалась его успокоить. – Займемся документами у нас, заодно и пообедаем.

– Катенька, а если я другой план предложу? – возразил Гектор. – Парень удрал от нас, избушка ведьмы пустует. Надо кое-что проверить на Круче днем, пока светло. Обед и бумажки-протоколы отложим, а?

И Катя согласилась с мужем. Ей стало интересно: Гектор Шлемоблещущий нечто задумал. Гектор забил в навигатор «речную станцию». По дороге они подробно рассказали Блистанову обо всех невеселых новостях града Кукуева, странностях, недомолвках и о своих беседах и встречах. Дорога вела их мимо дома Улиты. Катя указала на него Блистанову, сообщив о «той, кто наткнулась на тело и обнаружила на месте убийства еще что-то загадочное, не приданное ею огласке». Катю опять поразила схожесть обиталища свидетельницы с «голубым домом с резными наличниками» из видений Симуры. И его идентичность с развалюхой опера Буланова. Катя внезапно поняла: подобных домов в глубинке сотни и, возможно, тысячи. Стандартный тип деревенских строений многолетней давности. А голубой колер стен – некогда единственный из доступных помимо сурика на полках сельпо[100] советской эпохи.

Лес – сумрачный, безмолвный в пасмурный осенний день – будто проглотил их, когда они почти добрались до Кручи. И оказались, словно в брюхе библейского Левиафана, внутри сырой лесной утробы, насыщенной запахами мокрой хвои, смолы, прели, грибов…

Возле забора дома ведьмы Гектор остановил «Гелендваген». Арсений Блистанов озирался по сторонам. А Гектор сразу подошел к калитке и отыскал торчащий из нее согнутый ржавый гвоздь. Он вновь ощупал его, расшатал одним пальцем – гвоздь крепко сидел в дереве.

– Калитка была распахнута, – произнес он, словно размышляя о чем-то.

– Гек, почему тебя старый гвоздь интересует? И вчера ты его изучал. – Катя с любопытством тоже разглядывала гвоздь: обычный плотницкий, длинный, но согнут причудливо, будто его узлом завязать пытались, но не вышло.

– Катя, я нечто подобное уже встречал когда-то. – Гектор дернул и вытащил гвоздь наружу. – При выстреле.

– В тебя стреляли, конечно. – Катя на миг ощутила тьму перед глазами. – Гек…

– Промахнулись. Катеныш, ну ты что? – Гектор наклонился близко к ней. – Я здесь, с тобой. Метил в меня дебил один, руки тряслись с перепоя, попал дуриком фе-е-ерично прямо в гвоздь, торчащий из стены в