Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

одного отпечатка пальцев на листках с цитатами, даже на том, который был приклеен к окну. Так что мы имеем дело с людьми, которые знают, что делают.

– Как вы думаете, живы ли пропавшие? – вмешался Лиам.

Психолог поставил кружку на стол.

– Да, думаю, что да. Мне кажется, что записки со стихами из Корана не оставляли бы, если бы этих людей не было в живых. Кто-то собирается нам что-то сообщить, может быть, эти цитаты – своего рода загадка, которая может привести нас к пропавшим людям.

Послышался ропот одобрения.

– Нам нужно расширить поиски, – энергично сказал Лиам, изображая руками вертолет. – Пока мы топчемся на месте и никуда не продвинулись. Давайте еще раз свяжемся с другими полицейскими округами. Кто-нибудь сталкивался с цитированием Корана? Может ли тут быть сексуальный мотив? Или это все-таки терроризм? Ни от одной из четырех семей не потребовали выкупа. Никто никого не шантажировал. Поисковые группы до сих пор не прочесали несколько озер в этом районе, говорят, у министерства обороны не хватает водолазов, чтобы обследовать такую большую территорию за столь короткое время.

– А что насчет тех двух сирийцев, которых вы допрашивали? – спросил психолог.

– Дядюшки вне подозрений, – пробормотала Дея тихо, покосившись на Нассрин.

Лиам откашлялся и сурово посмотрел на Дею.

– Мы обсудили с ними, что эти четыре цитаты могут означать в данном контексте, и один из дядей Нассрин указал нам на то, что и Библия, и Коран – это сборники стихов, которые содержат предписания, как люди должны вести себя и жить. Мы предполагаем, что исчезнувшие люди нарушили то предписание или то правило, которое излагается в записке, найденной на месте исчезновения.

Психолог кивнул в знак согласия.

– Мы обратились к религиоведу, который изучил эти четыре стиха и подтвердил, что они не являются главными для мусульман, так что это не то, что мусульманин мог бы вытатуировать на руке или повесить над дверью.

Нассрин сидела очень тихо, пристально глядя на четыре цитаты на доске. Затем она встала и подошла к Лиаму.

– Могу я взглянуть на Коран моего дяди?

Она стояла, согнувшись, сосредоточенно перелистывая книгу, попеременно глядя то в нее, то в свой телефон. Затем она выпрямилась и звонким голосом прочитала четыре стиха.

Все с удивлением смотрели на нее.

– Если развивать дальше вашу теорию, то можно сказать, что грех Шарлотты заключался в идолопоклонстве. У вас не должно быть других богов, не так ли? – продолжила она, прочитав цитаты вслух.

– Да, похоже на то, – кивнула Дея.

– И Каспер поклялся, но, возможно, только для того, чтобы угодить Деннису, а не Богу… Другими словами, он солгал. – Она продолжила, не дожидаясь ответа: – И Вернер не был верен Богу в день молитвы, то есть в праздник, потому что он продавал товары с черного хода даже в ночь на воскресенье.

– И Лоне не заботилась о своей матери, – вмешалась Дея. – Это нам известно!

Не обращая на нее внимания, Нассрин сосредоточенно посмотрела на Лиама.

– Ты понимаешь? Может быть, эти цитаты имеют отношение вовсе не к Корану, а к Библии и десяти заповедям?

Не говоря ни слова, Лиам встал и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с распечаткой десяти заповедей.

1. Да не будет у тебя других богов, кроме Меня.

2. Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно.

3. Помни день субботний, чтобы святить его.

4. Почитай отца твоего и мать твою.

5. Не убивай.

6. Не прелюбодействуй.

7. Не укради.

8. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

9. Не пожелай дома ближнего твоего.

10. Не пожелай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабы его, ни скота его, ничего из того, что у него есть.

Лиам прикрепил распечатку к доске и отошел, разглядывая ее.

– Круто, Нассрин! Черт, думаю, ты права!

Потом он повернулся к остальным.

– Этих людей похищают в наказание за нарушение десяти христианских заповедей?

Дея, похоже, позабыла о своем раздражении и увлеченно наклонилась над столом.

– Значит, эти десять стихов из Корана – это мусульманская версия десяти христианских заповедей?

Она одобрительно посмотрела на молодую коллегу. Щеки Нассрин слегка зарделись.

Лиам помолчал, а потом ткнул пальцем в середину списка заповедей.

– Знаете, что это значит, если, конечно, все так и есть? – Он серьезно посмотрел на коллег.

– Да, – кивнула Нассрин. – Что сегодня исчезнет человек, который совершил убийство.

* * *

– Думаю, нам стоит как-нибудь пригласить к себе Дею, – сказала Мона, наливая Эрнсту чашку кофе.

– С какой стати нам ее приглашать? – проворчал он, разглядывая мраморный кекс, лежащий на кухонном столе. – Она сама от нас отвернулась.

– Подставь другую щеку, папа. – Мона проследила за его взглядом и прибавила: – У нее были очень тяжелые времена.

– Не думаю, что она захочет нас видеть, – буркнул Эрнст.

Утреннее солнце проникало сквозь низкие окна сельского дома.

– Она мне всегда нравилась. Да, она намного младше меня, но ведь она моя двоюродная сестра.

– Нечего было тебе все детство таскаться с ее отцом!

– Папа! Да она-то тут при чем?

Мона села за стол и аккуратно опустила кусочек сахара в кофе.

– Дее и Йоханнесу было хорошо в детстве. Они всегда где-то бегали вместе. Помню, заглядывали к Альфреду и Анне за хлебом с медом, хотя твой отец был против того, что они к ним ходят.

– Мой отец выступал почти против всего на свете, – сказал Эрнст, внезапно оживившись. – Даже против лета, думаю.

Мона улыбнулась ему.

– У тебя есть планы на сегодня?

– Думаю, возьму велосипед и съезжу в дом престарелых.

– Сегодня там будет пение?

Эрнст поднял бровь, но в его глазах появилась искорка.

– Нет, но все равно можно заехать поболтать и выпить у них чашечку кофе.

Мона наслаждалась теми редкими днями, когда отец не вел бесконечную войну, не придирался ко всему и не выступал против всех. В эти дни с ним было уютно и можно было нормально поговорить.

На кухне воцарилась тишина, пока отец ел еще теплый кекс. Он тщательно смахнул крошки с подбородка салфеткой и отодвинул тарелку. На улице начинался дождь.

– Йоханнес уехал на церковный съезд в Фоборге?

– Да, он уехал сегодня утром. Очень мило со стороны Беаты, что она предложила ему поехать вместо нее. Он так любит эти встречи.

– Мило? – скривился Эрнст, и Мона