Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Катя, лучше ты. – Гектор с высоты своего роста наклонился к Карпову… Кате показалось, он сейчас расстегнет пресловутые пластиковые стяжки на его запястьях. Они почему-то вызывали у нее почти физическое омерзение, хотя Катя прежде сотни раз видела на преступниках обычные полицейские наручники. Но стяжки Милона Поклоныча… вызывали у нее тошноту.

Однако Гектор глянул на бывшего участкового, затем на молчаливого Полосатика-Блистанова, выключившего камеру мобильного, и не освободил фигуранта.

– Карпов, расскажите нам про улику, найденную Харитовой в доме ведьмы. Помните, вы о ней нам упоминали? – обратилась Катя к убийце Улиты.

– А зачтется мне? – вопросом ответил Карпов.

– На небесах, – ухмыльнулся Милонопоклонов. – Давай, давай цеди… Не то опять у меня огребешь.

– Ты прямо сразу по сопатке, – пробубнил свойски Карпов. – И раньше меня мордовал все, Савку-то, труса подельника, не трогал, а меня бил… Гильзу она нашла тогда у калитки.

– Гильзу? – насторожилась Катя. – От какого оружия?

– А почем Улитке знать? Она нам с Савкой потом призналась: куст она выдрала у калитки, сорняк, потащила бросать в воду с Кручи, а махонькая железяка оттуда и выскочила.

– Она забрала гильзу? – уточнила Катя.

– На черта ей она? Она тогда обоссалась на Круче. Сказала нам с Савкой: закопала гильзу. От греха.

– А что она взяла оттуда себе? – не отступала Катя.

– Ничего. – Карпов пожал плечами.

– Зачем она вырвала куст у калитки? – Катя глянула на Гектора – тот слушал серьезно. Видимо, тоже вспомнил деталь из протокола осмотра места убийства: «Небольшие участки освобожденной от дерна земли возле калитки». Оказывается, там росли сорняки, выкорчеванные Улитой.

– Она об гвоздь ржавый в калитке руку рассадила тогда в спешке, кровушка ее на кусты закапала, она струхнула – менты ведь по крови многое могут определить. Возьмут и ей убийство Генки-цыгана пришьют, помня про ее ходки на зону. Она куст тот в реке утопила. И другой тоже.

– А почему? – настаивала Катя.

– Она нам с Савкой тогда твердила: на том кусте и рядом с ним тоже на листьях кровь была.

– Кровь? Не ее?

– Не-а, чья-то чужая, засохшая уже. И много! Улитка сказала, все листья в пятнах. Некогда ей было разбираться. Она все сорняки окровавленные вытащила с корнем из земли и с Кручи в реку швырнула.

– У меня еще вопрос к вам, Карпов. Вспомните, пожалуйста, вы со своим приятелем Савельевым, когда нашли Серафима на лесной дороге, его к себе домой не приводили?

– Нет.

– А ваш дом и одиннадцать лет назад выглядел похоже? Голубой колер и наличники резные? – уточняла детали Катя.

– А то! От матери и бати покойного… наследство мое – хоромы. Голубеньким его еще батя покойный красил полвека назад. – Тусклые глаза Карпова затуманились от воспоминаний.

– Точно вы не приводили мальчика сюда, к себе, перед походом в опорный пункт? – настаивала Катя. – Вспомните, пожалуйста! Вдруг покормить его здесь хотели сначала?

– А чем мне Волчонка насытить? Мне тогда самому жрать нечего было, – хмыкнул Карпов. – Вы б видели его тогда в лесу: зверенок сущий! Кормить нам с Савкой еще его здесь! Да он нам бы либо руку оттяпал, либо в горло вцепился. Я вообще тогда хотел его на хрен в лесу оставить, да Савка струсил: найдут другие, на нас же Волчонка потом и повесят, мол, мы его украли да это… надругались! Мы и потащили его поэтому сами в опорный. Эй… дай мне еще курнуть, затянуться, кое-что вам… бонусом открою… любопытное…

Милонопоклонов запалил для Карпова новую сигарету. Сунул в рот. Карпов курил, щурясь от дыма.

– Савка мне по пьянке потом… уже много позже признался.

– В чем? – Кате невыразимо хотелось самой снять с него пресловутые стяжки.

– Не в тот вечер, когда мы Волчонка с ним в лесу нашли, а накануне… Он по шоссе шел и видел: мчал один бабай в сторону дома ведьмы на тачке своей.

– Кто?

Но Карпов, пропустив мимо ушей Катин вопрос, молча курил. Милонопоклонов буквально вырвал у него из зубов сигарету.

– Ну?! – прикрикнул он властным визгливым фальцетом.

– Не запряг еще, понукать, – буркнул Карпов, втягивая голову в плечи, словно опасаясь новой зуботычины. – Твой босс. Перед кем ты сейчас пресмыкаешься ради дармовых антрекотов!

– Восьмибратов? – вмешалась Катя. – Фермер ехал к Елисееву за день до обнаружения вами мальчика в лесу?

– В сторону Кручи он по шоссе чесал на внедорожнике своем, Савка его засек. Но больше он ничего не видел тогда, – ответил Карпов глухо.

Стон протяжный…

Пещерный тролль кукуйский Колян очнулся от обморока, зашевелился среди разбитой посуды и дверных щепок на полу. Гектор подошел к нему.

– Коленка у тебя цела, Колян, – объявил он и протянул поверженному врагу руку. – Ну, раз-два – встали!

Колян заворочался, затем ухватил руку Гектора, и тот его поднял с пола. Колян потер ключицу.

– Пройдет, – пообещал ему Гектор. – Уходи отсюда. Скоро менты приедут. Оно тебе, пахарю, надо – полдня на допросах торчать?

– Ты меня нокаутировал? – просипел Колян, изумленно взирая на Гектора. – Ну ты сила, сволочь!

– Вали, – разрешил ему Гектор.

И Колян, даже не взглянув на скованного собутыльника, похромал из разгромленного дома навстречу яркому, солнечному осеннему утру.

Милонопоклонов сам вызвал заречных коллег. В тоне его сквозило откровенное превосходство.

– Сеня, ты с Карповым остаешься, – велел Гектор. – Сказочку расскажешь: мол, оказал содействие местному пенсионеру правоохранительных органов в задержании опасного убийцы. Тебя еще грамотой под занавес наградят от министра. Матери похвалишься. Когда освободишься от полицейской трескотни, попроси коллег подбросить тебя до экоотеля и отправляйся релаксировать до завтра. Сутки у нас были прикольные, правда? – Гектор усмехнулся. – Отдых необходим.

– Вы меня здесь бросаете с этими двумя… чучелами?! – воскликнул Полосатик-Блистанов.

– Цыц ты! Смеешь меня оскорблять, огарок рыжий? – возмутился Милон Поклоныч. – Чем ты мне помог? Стоял столбом, когда каша кругом заварилась.

– Сеня, мы с Катей убываем, едва заслышим сирену, – подтвердил свое намерение Гектор. – Мы слишком примелькались здешним стражам порядка, понимаешь? И нашему общему делу мелькание сильно вредит. К тому же моя обожаемая жена и так полночи провела на допросе сам знаешь где. Я не могу позволить и дальше ее мучить бюрократической лабудой. Она не создана для протокольной прозы.

Они оставались в голубом доме с резными наличниками еще примерно полчаса, пока ехала оперативная группа. Гектор сторожил на всякий пожарный Карпова, не надеясь особо на отставного участкового и Блистанова.

– Слышь, писательница, – тихонько окликнул Катю Милонопоклонов. – Ты за жопу-то с ручкой на меня не обижайся. Мы все ж коллеги с тобой.