Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

Посмеялась сегодня. У нас сейчас проходит недельную стажировку девушка по имени Рози (запечатывает конверты и принимает звонки), так вот она предприняла попытку самостоятельно покрасить дома волосы. Цвет вышел ощутимо более фиолетовым, чем «Розовый Перламутр», и Линетт при виде Рози запела «Purple Rain» [742], так что та разрыдалась и убежала.

– Наша Рози – типичная «снежинка», – сказал Билл-Яйцетряс. – Надо бы с ней помягче.

И все догадались, что его фразу следует трактовать как «Еще одно обидное слово в ее адрес, и мы ее больше не увидим».

У нас такие, как Рози, уже появлялись и никогда надолго не задерживались. Одну звали Дебз. Вечно ныла из-за нехватки «ощущения собственной незаменимости для данного коллектива» и из-за того, что наша «общественная структура не повышает ее самооценки». Конфликтов вообще не выносила. Однажды Клавдия попросила, чтобы она прибралась на своем рабочем столе, и на следующий день та взяла больничный в связи с «состоянием, вызванным стрессом». Мы не видели ее четыре месяца. Компании это обошлось в целое состояние, а потом Дебз наконец решила уволиться и начать разводить черепах или кого-то такого.

Еще была Дрезден, несовершеннолетняя секретарь на ресепшен, она некоторое время занимала эту должность, когда меня только-только перевели в ассистенты. В своем профиле в фейсбуке [743] она описывала себя как «трансэтнического полиаморного бесполого демиромантика и бесполого асексуала с флюидными местоимениями» и отказывалась пользоваться служебным туалетом. Однажды Лайнус на собрании, говоря о Дрезден, сказал «она», Дрезден вышла из комнаты и больше не возвращалась.

В обед приковылял Эй Джей на костылях – упал со скейта. Обычно я не возражаю против того, чтобы он мелькал перед моим столом (во-первых, я уже упоминала его сочную задницу, а во-вторых, мы с ним любим перемыть кости Лайнусу и Клавдии), но сегодня он меня раздражал. Из-за костылей комната приобрела какой-то неопрятный вид, и к тому же он теперь цокает, как младенец-жираф. Громыхая костылями, он добрался до моего стола, размахивая автомобильной наклейкой «Звезда гей-порно», которую купил в магазине приколов.

– Там была еще «Я очень люблю домашний скот», – сказал он.

– Нет-нет, эта идеально подойдет, он просто озвереет.

Мы прилепили наклейку на бампер Лайнусовой «Ауди».

Господи, как же скучно. Ясно ведь, что я просто убиваю время. Убиваю время, дожидаясь, пока выпадет возможность снова убивать людей. Я бегу по беговой дорожке и не знаю, как с нее соскочить.

Вторник, 27 февраля

1. Люди, которые присылают сообщение, ты на него отвечаешь, и они больше НИЧЕГО тебе не пишут ни сегодня, ни на следующий день, ни на следующий (Крейг, моя бывшая сестра Серен, Люсиль).

2. Люди, которые немедленно отвечают на твой имейл, когда ты пытаешься почистить папку входящих.

3. Люди в «Газетт», которым во что бы то ни стало надо припереться на рабочее место с какой-нибудь вонючей едой и в обеденный перерыв есть ее прямо там, не отходя от кассы. Сегодняшний пример – сырные начос Эдмунда.

Дэйзи Чан сегодня попыталась завязать со мной беседу. Но у меня-то такого в планах не было. Сначала она подловила меня на кухне и попробовала выяснить, заглядывала ли я уже в новую кофейню в центре.

– Нет, не заглядывала, – сказала я, хотя на самом деле заглядывала, и капучино у них просто РОСКОШНЫЙ.

Потом подкатила ко мне с классическим вариантом «А тепло сегодня, правда?», но я ее быстренько загасила, ответив: «Ну такое, лично я замерзла».

И наконец, когда я выходила из комнаты, крикнула мне:

– Мне, наверное, чуть позже понадобится материал о новых мерах по сокращению пробок на Мэддокс-стрит, поможешь?

– Не вопрос, – отозвалась я.

Не знаю, чего это она вдруг такая моя подружка. Наверное, чего-то от меня хочет.

Сегодняшние судебные дела были тоской зеленой. Три пьяных водителя, один обдолбанный водитель, один урожай марихуаны, хулиганство и два применения насилия. Я передам все свои еженедельные пожертвования королевскому суду, когда там хоть кому-нибудь наконец предъявят обвинение. Среди судебных дел не встречается интересненького аж с прошлого лета, когда одноногая проститутка накачалась наркотиками на задворках аптеки «Бутс». Это было потрясающе.

В перерыве сходила в тот магазин товаров для кухни. Побаловала себя новым консервным ножом, несколькими пробковыми подставками под чашки для журнального столика и набором ножей «Сабатье», который видела в витрине, – он просто невероятный. В набор входит семидюймовый восточный мясной нож с углублениями на кромке, десятидюймовый разделочный нож, четырехдюймовый нож для овощей, пятидюймовый нож для извлечения костей и нож мясника. Груда стали стоимостью почти в сто фунтов, но Я В ПОЛНОМ ВОСТОРГЕ. О, у меня даже руки дрожали, когда я несла набор обратно в офис, – ощущение такое, будто несешь бомбу! Ну, по крайней мере, мне кажется, что, когда несешь бомбу, чувствуешь что-то вроде этого. Неуязвимость. Могущество. Чувство, что наконец ты хоть в чем-то всех обошел.

Дэйзи увидела коробку у меня под столом.

– Хорошие ножи. Любишь готовить, да?

– О да, еще как, – соврала я. – Через несколько дней иду на курс французской кулинарии и вот решила подготовиться.

Я иногда сама удивляюсь тому, как быстро и безо всякой подготовки из меня начинает литься все это вранье.

У ксерокса ко мне бочком подтянулась Лана Раунтри – и стала дожидаться, пока я закончу, – видно, тоже хотела поксерить. Она сегодня пришла без лифчика. Развратная змеюка.

– Как ты, Ри?

– Нормально, спасибо, – отозвалась я и напомнила себе, что надо спросить: – А ты?

– И я, все хорошо. Сегодня просто сумасшедший дом, скажи? Столько всего происходит. Но нам-то это только на пользу, как я понимаю.

За этим последовали фальшивый смех, откашливание, взмах волосами.

Я почувствовала запах ее духов – тех самых, которыми пахло наше постельное белье и про которые Крейг говорил, что это «новый стиральный порошок или че-нить такое».

– На дорогах не протолкнуться, – заметила я.

– О да. Я заскочила взглянуть на «дайсоны». Пожалела, что в январе на распродаже не купила.

– А ты какой хочешь?

– Тот, который по телеку рекламируют. Ну, знаешь, беспроводной.

– А, да, – сказала я.

У нее на запястьях было два старых шрама. Довольно глубоких. Давнишние попытки самоубийства? Исключительно злобная кошка? Нет, кошек она не держит. Аллергия.

– Как там у Ричарда с работой? – спросила я. – Удалось доказать, что его несправедливо уволили?

Господи, когда мне надо, я просто мастер светских бесед. Ричард – это ее парень. Я, как и вся редакция, слышала, как они орали друг на друга по телефону, так что это вряд ли считается за подслушивание.

– Мы расстались, – сказала она и подошла вплотную к освободившемуся ксероксу. – Еще перед Рождеством. Думаю, я слишком на него давила, требуя назначить дату свадьбы, и он не выдержал. Так что теперь я одна с котами. Но я не унываю. Как говорится, свет клином не сошелся.

– О, извини, я не знала, – сказала я, заслонившись, как щитом, пачкой теплых страниц. – И как ты, с кем-нибудь уже встречаешься?

– Не-а, – сказала она, не моргнув. – Думаю, обойдусь какое-то время без мужчин. Да ну их в жопу, только время и место на них тратить, скажи?

И снова – фальшивый смех, почесывание носа и очередной взмах волосами.

– Истинная правда, – сказала я, не