Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

– Вероятны небольшие спазмы, но вы можете принять обезболивающее.

– Ясно, – сказала я, допила остатки воды, но во рту по-прежнему была совершенная Сахара. – Маковое зернышко. Ага. Ладно. Извините, можно мне еще воды, пожалуйста?

– Ну так что, записать вас на прием? – спросил он, заново наполняя стакан.

Он вернулся за компьютер и открыл на экране календарь.

– Нет, – сказала я.

Я не планировала говорить «нет». Просто не нашла в себе сил сказать «да».

– Нет? – переспросил он.

– Нет, – подтвердила я. – Я не хочу делать аборт. Я не знаю, чего я на самом деле хочу, но я точно знаю, что вот этого я делать не хочу. Нет, нет, нет.

– Хорошо-хорошо, все нормально, не волнуйтесь.

И я в ту же секунду начала успокаиваться. Нервная дрожь отпустила, я почувствовала наконец привкус хлорки у воды, которую заглатывала стакан за стаканом, и испытала просто невообразимое облегчение.

– Простите, что зря отняла у вас время.

Все дело было в том, как холодно он это сформулировал: Произойдет отторжение. Он будет удален. Я не могла пойти на это. Конечно, мне было очень трудно вообразить себя с ребенком, но вообразить себя убивающей ребенка мне было еще труднее, каким бы бесформенным и несущественным (не больше макового зернышка) он сейчас ни был.

Мое маковое зернышко.

Господи боже, да что со мной такое? Сначала испугалась и не смогла убить Уэсли Парсонса, теперь тут раскисла и дала задний ход. Это произошло на его словах про «маковое зернышко». Я сразу все поняла. Меня прямо как из ведра окатило. Я вышла из клиники на солнечный свет. Шок. Страх. Эмоции – так много эмооооооций! Он сказал: «скопление клеток». Но это было не просто скопление клеток. Это было мое скопление клеток. Мое маковое зернышко.

Моя семья.

Я шла по улице и всю дорогу до машины ревела, как несчастная дура. Салфеток у меня не оказалось, так что пришлось утираться рукавом и мириться с сопливыми разводами – пока я наконец не добралась до машины и не откопала там «клинекс».

Я самое тупое существо из всех когда-либо живущих на земле. Я как Тираннозавр Рекс. Кусается мощно, но что за хрень с этими его тупыми коротенькими ручками? Какого черта я была так уверена в том, что таблеткам можно верить на все сто? Какого черта вообразила, что запросто смогу избавиться от человека, который растет у меня внутри? Я холодно и бесстрастно отнимала жизни у других, но изгнать ребенка из собственного чрева было так же невозможно, как отрубить самой себе голову. Он или она обвел меня вокруг пальца. Он или она вселился, вцепился в меня и заявил: «Вот, мамуля, я теперь тут, и ты с этим ничего не сможешь поделать».

Мамочка, а почему ты отрезала тому дяденьке пенис?

Мамочка, а почему ты берешь с собой этот большой нож, когда вы с Дзынь ходите на прогулку?

Мамочка, а почему у нас в морозилке голова какой-то тетеньки?

О боже, да как все это вообще возможно??? Да разве человек вроде меня может взять на себя такую огромную ответственность? А что, если я его возненавижу? Что, если оставлю оконный шнурок слишком низко, или не поставлю безопасные заглушки на розетки, или стану кормить его виноградом в «Пицце Хат» – просто чтобы посмотреть, как он подавится? Буду как Фэй Данауэй в «Дорогой мамочке» [794]. Стану орать: «Оттирай, Кристина, оттирай!!» и «НИКАКИХ ПРОВОЛОЧНЫХ ВЕШАЛОК!!!!» Или того хуже, мой ребенок сам окажется маньяком, и я превращусь в свою маму и отброшу коньки.

Господи, что за бред я несу? Ведь это еще даже не ребенок, а всего лишь точка, прицепившаяся к внутренней поверхности матки.

Нет, я на такое не способна. Не способна причинить вред Сэму, или близняшкам Мел, или двум младшеньким Люсиль (никогда не могу вспомнить, как их там зовут).

Не знаю, что это за чувство, но если это любовь, тогда я понимаю, почему так долго старалась держаться от нее подальше. Больно, сука, до невозможного.

Четверг, 6 июня

Стоит аномальная жара, говорит женщина-в-прогнозе-погоды-которая-путает-циклоны-и-антициклоны. Испанский Шлейф переместился со своего Иберийского плоскогорья, и это привело к резкому повышению температуры. В офисе работают все вентиляторы, и люди с порога принимаются потеть, едва вернувшись с обеденного перерыва с мороженым в руках, и с поразительным наплевательством относятся к собственной внешности. Майки и шлепанцы – теперь норма жизни. Какое уродство.

Сегодня утром я уснула прямо на рабочем месте. Впервые в жизни. А мне уж, можете поверить, и раньше этого хотелось, еще как. Слава богу, Эй Джей меня вовремя растолкал, и никто больше не увидел. А еще он указал мне на лужицу слюней, которую я налила на коврик для мыши.

Я приняла осознанное решение сегодня попытаться быть счастливой – ради Макового Зернышка. Я могла бы составить Убойный список, но решила этого не делать. Ну то есть вообще-то на автобусной остановке одна тетка наступила мне на ногу, но она сама этого не заметила, так что я ей простила. Еще был Стремный Эд Ширан, который околачивался у скамейки напротив банка «Эйч-Эс-Би-Си», где я снимала наличные. По-видимому, он собирался эту скамейку трахнуть, как уже делал раньше (я видела), ну да ладно, подумала я, каждому свое. Если его вставляет от скамеек и от выскакивания из кустов на одиноких женщин, идущих за покупками в «Лидл», – что ж, у нас свободная страна.

На следующей неделе у нас с Крейгом общая отпускная неделя, а потом он едет в Голландию на чемпионат – болеть за английскую сборную, а я – на Уик-энд, Который Нельзя Упоминать. Вот почему мне понадобилось снять наличных. И вот почему мне в обед пришлось прогуляться в центр и совершить налет на отдел косметики тревел-формата в аптеке «Супердраг». Такая радость! Я счастлива.

И это та-а-ак странно.

Даже работать сегодня было приятно (когда я не спала и была в состоянии работать). Клавдия в отъезде (отдыхает с двумя подружками в Хорватии), так что в обед мы с Эй Джеем ходили к Клавдии домой: он приготовил мне яичницу-болтунью и спросил, не можем ли мы испробовать позу, которую он видел в порнофильме. Суть позы заключалась в том, чтобы я стояла на голове, а он набрасывался на меня сверху. Я без конца опрокидывалась, и потом шея до вечера болела.

Про Маковое Зернышко я ему не рассказала, хоть меня и стошнило у него в туалете. Я обвинила в этом его болтунью.

Крейг еле сдерживается, чтобы не растрезвонить про Зернышко всему свету, но я сказала, что надо подождать до двенадцати недель, когда будет больше уверенности, что беременность сохранится. Теперь уже даже я загрузила себе чертово беременное приложение. Теперь уже даже я разговариваю с собственным животом, поглаживаю его, похлопываю и советуюсь с ним, правильно ли я делаю, покупая антивирус McAfee вместо Norton. А еще у меня в последнее время не возникает обычных закидонов: не заглядываю в чатики и не хожу с Дзынь гулять по ночам – это делает Крейг, мне даже просить не приходится. Такими темпами Маковое Зернышко спасет мир.

Лана весь день слонялась как тень с припухшими глазами и явно старалась обходить мой стол стороной. После ужина я слышала, как Крейг на балконе говорит с ней по телефону (на