Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

А еще было принято решение, что мне необязательно надевать сегодня вечером проститутский наряд. Якобы «будущей матери не пристало», так что на мне моя красная летняя туника, белые бриджи и черные босоножки. В итоге все вокруг выглядят, как актрисы массовки из мюзикла «Чикаго», а я – будто еду к бабушке на барбекю. Чувствую себя окончательно лишней в этой компании. Пидж ушла в туалет, пойду прогуляюсь по берегу, пока эта сука при деле.

На пляже, позади палаток с игровыми автоматами и ларьков с мороженым, в собственной небольшой лавочке сидит гадалка. Лавка у нее украшена всей полагающейся мутью – фиолетовыми шалями в цыганском стиле, ароматическими палочками и платками с марихуановыми листьями. Пахнет тут благовониями, по́том и, положа руку на сердце, отчаянием. Рыжеволосая женщина средних лет с хронической эмфиземой, морщинами курильщика вокруг губ и чудовищными нарисованными бровями сидит в глубине лавки за маленьким круглым столиком. В центре столика стоит, как и положено, хрустальный шар на подставке с курьими ножками.

– Допрый тень, – сказала она, очевидно пытаясь подражать акценту Великой Верховной Ведьмы [801], и потушила сигарету об алюминиевую пепельницу. – Я – мадам Гвендолин. Как пошиффаете?

– Все в порядке, спасибо, – ответила я. – Сколько это стоит?

– Гадание на картах Таро? Или вы хотите, чтобы я прочитала вашу ауру? Или погадать на руке? – Ее акцент постепенно исчезал, и теперь она больше напоминала Мануэля из «Башен Фолти» [802].

– Ох, давайте просто Таро, спасибо.

– Пятнадцать фунтов. – Она протянула мне ладонь. – Поссолоти ручку.

– Да-да.

Я отдала ей свою последнюю двадцатку, она вручила мне пять фунтов сдачи и указала на стул напротив, а сама сгребла со стола колоду больших потрепанных карт и сунула их мне.

– Вы тасуйте.

– Почему я?

– Потому что это ведь о вашей жизни идет речь.

– Справедливо.

Я перетасовала колоду так, как делал мой отец, когда играл в «пьяницу»: разделила посередине и пролистнула уголки карт обеих половинок, чтобы они соединились, врезавшись друг в друга. Гадалка внимательно за мной наблюдала.

– Теперь вы должны выбрать пять карт и отдать их мне, не глядя, что в них.

Я сделала, как она сказала, и она разложила мои пять карт радугой на столе. Я мысленно напомнила себе не давать ей никаких подсказок, но тут же случайно задрала тунику, оголив живот. Она улыбнулась и перевернула первую карту.

– А, да, эта карта часто выпадает.

– Повешенный, – сказала я. – Что это значит?

– Это означает, что вы на перепутье. Не знаете, в какую сторону свернуть. Ко мне часто приходят такие, кто на перепутье. В работе или в отношениях. Я дуууумаю, вам скучно на работе.

– Ну да. Но ведь так почти у всех, правда?

– Вы ищете чего-нибудь новенького, изо всех сил стараетесь найти себе какую-то радость.

– Да, но ведь так почти у всех, – повторила я.

– Возможно, вы ищете радость не там, где следует. – Она медленно склонила голову набок и невыносимо долго смотрела мне в глаза. – Эта карта говорит мне, что дома у вас то же самое. Там вы тоже ищете чего-то другого. Надеетесь на пере-е-емены. Строите планы, да?

– Та-а-а-ак, – протянула я. В лавку неторопливой поступью вошла черная кошка и принялась мурлыкать у моих ног. Я опустила руку, и она лизнула мне пальцы маленьким шершавым языком. Я поняла, что скучаю по Дзынь.

– Любовь – это для вас непросто. Вы в длительных отношениях, да-а-а-а-а? – протянула она.

– Да-а-а-а-а, – протянула я в ответ.

– Но есть и другой?

Это она об Эй Джее.

– Эм… Ну да, был.

– Нет, не любовник. Другой человек в этих отношениях. Часть вас.

– Ой.

Вот черт, подумала я. Как она могла догадаться? У меня ведь еще не настолько огромное пузо.

Гадалка посмотрела мне на живот.

– Ребенок, да?

Теперь я была вся внимание.

– Да.

– Сейчас ваш партнер из-за этого счастлив. Но потом станет несчастлив.

– Это, наверное, потому, что ребенок не от него, – вырвалось у меня.

Вот зараза, нормально я не подсказываю. Господи, но какая же она крутая.

Гадалка перевернула следующую карту. На ней кудрявый парень дул в рог.

– Суд, – объявила она. – Иногда вы судите о людях слишком поспешно. Некоторым вы нравитесь, и они даже хотели бы вас любить, но вы им не позволяете. Для вас это невозможно. А это могло бы дать вам шанс проснуться ото сна. Допустить к себе других. Открыться людям.

– Ага, ясно, – сказала я. Если для того, чтобы открыться ЛОКНО, нужно выставлять напоказ сиськи или слизывать взбитые сливки с волосатого трехсотфунтового электросварщика по имени Кит, то уж лучше я останусь замкнутой и мрачной, спасибо.

Она опять пристально посмотрела на меня и перевернула третью карту.

– О-о… «Дьявол», – объявила она.

– Твою мать! – вырвалось у меня.

– Нет-нет, этой карты не стоит пугаться. Она только выглядит страшно, но на самом деле может означать очень хорошие вещи. Я вижу в этой карте, что вы отчего-то не свободны, но все-таки не настолько связаны по рукам и ногам, как привыкли думать.

– Та-а-а-ак.

Черная кошка вскочила на стол, Гвен шикнула на нее и прогнала.

– Вы – хозяйка собственной свободы. Вам совсем необязательно сдерживать себя так, как фы это телаете прямо сейчас.

– Это касается моей работы? Или отношений?

– Касается, дааааа, – протянула она. – Если вы презираете место, в котором работаете, или партнера, с которым живете, эта карта говорит, что вам нет надобности оставаться на том же месте ради финансовой стабильности. Есть и другой выход.

– Дом мамы и папы, – сказала я – опять заговорила раньше, чем сознание успело меня остановить.

Она нахмурилась и посмотрела на все три карты сразу.

– Что-то тут происходит, я не вижу, что именно, но что-то очень нехорошее. Что-то в этой карте тревожное. Нездоровое. Порок, который не приносит вам той пользы, которой вы от него ждете. Сахар? Наркотики? Алкоголь?

– Раньше мне нравился яблочный «МАОАМ» – пока меня не заспермотизировали.

– Что бы это ни было, вы к этому очень привязаны, – сказала она. – У вас зависимость. Я не сужу вас за это, моя милая, это просто то, что гофорит карта, но фы телаете что-то такое, что не принесет фам того счастья, на которое фы рассчитываете. Это мучает вас и других будет тоже мучить. Не знаете, что еще это может быть такое?

– Эм-м… нет, – пожала я плечами и выставила вперед нижнюю губу, что должно было сказать: «Ну честное слово, Гвен, я чиста, как свежевыпавший снег».

Она перевернула Четвертую Карту. На ней был ангел с насупленными бровями, в одной руке он держал огромный меч, а в другой болталась отрезанная голова.

– Ага, Туз мечей.

– Мерзость какая.

– И тут – не обязательно, – ответила она. – Но фсе карты, которые фы фыбрали до сих пор, похоже, означают обновление. На горисонте большие перемены. Вы готовы к новым свершениям, новой работе, новой любви. А ваши правды скоро раскроются.

– Неужели раскроются?

– Почти наверняка. Думаю, вы хотите от чего-то освободиться. На фас давит какая-то тяжесть, и Туз мечей говорит фам, что скоро этой тяжести польше не будет.

Я готова была поставить неплохие деньги на то, что последней картой окажется Смерть.