Бычья гора - Брайан Панович

Купер удивленно выгнул бровь.

– Так ты уже продавал?

– Да, сэр, а вот это для вас. – Он ткнул пальцем на единственного чернокожего мужчину в толпе, и тот достал из кармана брюк коричневый бумажный пакет и протянул его Куперу. Куперу было знакомо ощущение пачки наличных в руках, поэтому он не стал ее открывать.

– Это что? – спросил он.

– Двадцать процентов от первой продажи, – сказал Валентин. – Думаю, так справедливо.

– Ты думаешь? – тихо переспросил Купер.

– Да, сэр.

– То есть ты думаешь, что справедливо – это красть у меня и моей семьи, а потом приходить сюда, швырять мне в лицо немного баблишка, и все будет в порядке? Ты и впрямь проводил слишком много времени с моим братом.

– Но, сэр, Рай…

– Рай мертв, а ты тут замутил торговлю на горе после того, как я прямо запретил тебе это. Это неуважение к его памяти и плевок в лицо лично мне.

Валентин сжал в руках свою шляпу и посмотрел на нее сверху вниз.

– Да, сэр.

– Короче, думаю, у тебя есть выбор. Могу убить тебя прямо сейчас или, только потому что ты был другом моего брата, – Купер остановился и посмотрел на деревяшку в руках, – могу отмудохать тебя хорошенько и отпустить домой. Но, по любому, с бухлом ты завязал.

– Пожалуйста, мистер Берроуз, пожалуйста, не делайте ему больно, – сказала Мамуля с крыльца. Гарет и Альберт-младший сидели за ней с широко раскрытыми глазами. Гарет знал, что отец не причинит вреда папе Вала. Он просто немного разозлился, и все. Купер не ответил.

– Закрой рот, женщина, – сказал Валентин и встал чуть повыше. Его плечи были почти в два раза шире, чем у Купера. – Неправильно это, сэр. Я знаю, что не могу остановить вас. Но я знаю, что дал мне Рай, и я знаю, что такое правильно, – больше Альберт Валентин добавить ничего не успел. Купер не колебался. Он взмахнул рукояткой топора и ударил Валентина в челюсть. Толпа взревела от удивления, а Мамуля закричала. Старика развернуло ударом, и он упал на землю. Валентин попытался закрыть руками лицо, но Купер бил снова и снова, ломая кости его рук и пальцев, будто растопку для костра. Липкий ночной воздух был наполнен возгласами и смехом большинства мужчин в толпе, наблюдавшими, как Купер лупит Валентина. Мамуля не переставала кричать и пыталась схватить Купера за руку. Он отшвырнул ее не глядя, и толпа помешала ей повторить попытку. Сын Валентина попытался заслонить отца, чтобы остановить избиение, но Купер схватил мальчика и отбросил его в сторону, будто тюк с травой. Он высоко поднял рукоять топора для последнего удара. Глаза Валентина уже заплыли и были прикрыты блестящими фиолетовыми буграми.

– Папа, хватит! – сказал Гарет, вставая между отцом и избитым стариком. Купер вцепился в скользкую от крови палку.

– Отойди, парень.

– Нет, папа, не убивай его. Он хороший человек. Он больше не будет поступать неправильно. Он больше не будет.

Купер стоял, высоко подняв палку, медленно поводя ей в воздухе, как примеривающийся к удару игрок в бейсбол. Он оглядел лица окружающих, у кого возбужденные, у кого испуганные. Руки Гарета дрожали, когда он развел их в стороны, чтобы помешать отцу снова ударить старика.

– Пожалуйста, папа, пожалуйста, остановись.

Купер опустил топорище.

– Заберите его, – сказал он. Мамуля и Альберт-младший бросились на помощь старику. Купер посмотрел на своего сына со смешанным чувством уважения и отвращения. – Возьми эту сумку и залезай в грузовик.

Гарет огляделся на земле и нашел бумажный пакет, полный наличных. Он сунул его под мышку и забрался на переднее сиденье отцовского грузовика. Альберт-младший подождал, когда Гарет посмотрит на него, и, когда тот наконец посмотрел, кивнул. Гарет кивнул в ответ.

– Эрнест, – сказал Купер, начисто вытирая рукоятку топора о брезент, свисающий с грузовика. – Я хочу, чтобы ты поехал за этими людьми к ним домой, забрал оставшуюся часть выручки и принес ее завтра на работу.

– Да, сэр, – сказал Эрнест и помог Мамуле поднять Валентина на ноги.

Глава 8

Гарет Берроуз 1958

Гарет сидел на пассажирском сиденье старого отцовского форда, держа за бедра сидящую у него на коленях Аннет Хенсон. Ночь снаружи была беззвездной и непроглядно черной. Чтобы унять свою восемнадцатилетнюю похоть, он пытался считать светлячков, вспыхивающих и гаснущих за окном грузовика, но помогла ему птица.

– Ты слышишь? – прошептал он на ухо Аннет.

– Слышишь что? – спросила она.

– Птицу. Кто это?

Аннет на мгновение перестала ерзать у него на коленях и странно посмотрела на него.

– Я не слышу никаких птиц, Гарет.

– Вот, секунду назад. Я никогда раньше не слышал такой птицы.

Аннет схватила одну из его рук и положила ее себе на грудь.

– Ты должен обращать внимание на меня, а не на какую-то там птицу.

– Я серьезно, Нетт. Не думаю, что это птица.

Аннет наклонила голову, более чем раздраженная тем, что не занимала все его мысли.

– Ты становишься параноиком, Гарет.

Конечно, он был параноиком. Он был сыном Купера Берроуза. Его воспитали параноиком. Будь наблюдательным. Будь начеку. Птица звучала неправильно. Бо́льшую часть ночей он слушал пение ночных птиц за окном, но щебетание, которое он только что услышал, было чужим. Оно было не таким. Обеими руками он осторожно отстранил лицо Аннет от своего и вытер запотевшее оконное стекло.

– Серьезно, Гарет, что с тобой? – спросила она хриплым шепотом, с полузакрытыми глазами.

– Ш-ш, – сказал он, но она все равно попыталась укусить его губу. На этот раз он оттолкнул ее сильнее и прижал палец к ее губам. Она чуть не выругалась. Ей не понравилось, что ее отложили на потом. Тем более что помада «рубиновое блаженство», одолженная у сестры на один вечер, легко стирается. Она инстинктивно бросила взгляд на сиденье в поисках сумочки, чтобы освежить губы.

– Вот, снова. Слышала? – прошептал Гарет, сосредоточенно вслушиваясь в темноту за окном.

– Все, что я слышу, это биение твоего сердца, мой хороший.

Гарет уже не думал о воплощении своей подростковой мечты. Он скользнул руками вниз по ее соблазнительному телу и снял со своих колен. Выражение разочарования на лунообразном лице Аннет запомнится Гарету на долгие годы. Он усадил ее за руль.

– Не высовывайся и не вылезай из грузовика, что бы ни случилось.

– Гарет, я…

– Я серьезно. Ни в коем случае не вылезай из грузовика. Я сейчас вернусь. – Он бесшумно открыл бардачок и вытащил отцовский пистолет 44-го калибра.

– Господи, Гарет. Это тебе