Клан - Кармен Мола

какая-то сила сообщит ей новый прилив энергии, но этой силой оказалась злость. Потребность заставить всех, кто стоял за смертью Анхеля, расплатиться по счетам. Возможно, достигнув цели, она сама обратится в прах, как подставивший себя солнечным лучам вампир, но до тех пор ее ничто не сможет остановить.

В зал вошла женщина, прежде назвавшаяся Мириам Вакеро, и, хотя она была одета в строгий костюм и старалась сохранять самообладание, в ее лице читалась усталость, связанная, наверное, с многочасовыми поисками Элены. Вакеро положила на стол ноутбук и толстую папку – еще один полицейский трюк, заставляющий задержанного думать, что полиция уже собрала на него тонну изобличающих документов.

– Элена Бланко Майорга… Это ваше полное имя? Вам известно, какие вам предъявлены обвинения?

– Проинформировать меня об этом должны вы. В присутствии моего адвоката.

– Вы хотите, чтобы мы вели эту беседу в присутствии адвоката?

Раздумывать надо было быстро. Кто сообщил этой особе ее местонахождение? Как связана Мириам Вакеро с Кланом?

– Не нужен мне никакой адвокат. Это вас Рентеро назначил на мое место?

– Совершенно верно. Не расскажете, о чем вы говорили с Мануэлем, когда пришли к нему домой?

Она неплохо справляется с работой, Элена не могла этого отрицать, но все трюки допроса были ей хорошо известны. Назвать жертву по имени, а не по фамилии, максимально ее очеловечить, чтобы заставить убийцу ощутить тяжесть содеянного.

– Я разговаривала с Луисой, его вдовой, – продолжала Мириам. – И знаю, что вы виделись с ней в номере вашей матери в «Интерконтинентале». Зачем вы подвергли ее такому испытанию? Эта женщина потеряла любимого человека. Тридцать лет брака. Жестоко так играть с ее болью. Смерть заслуживает уважения, а ты, Элена, – не возражаешь, если я перейду на ты? – его не проявила. Мануэль и Луиса считали тебя чуть ли не членом семьи, твоя мать и Луиса знают друг друга много лет. Потеря близких всегда тяжела для оставшихся в живых, но в данном случае, помимо всего прочего, виновным в этой потере стал человек, которого Луиса по-настоящему любила. Ты.

– Я пришла поговорить с Рентеро. Мы поругались.

– Потому что он сообщил, что намерен тебя заменить.

– Послушай, Мириам, я тебя совершенно не знаю – ведь я могу тоже обращаться к тебе на ты? – так вот, я тебя совершенно не знаю, но мне кажется, что я не такая, как ты: должности мне безразличны.

– Однако ты не отнеслась бы так же безразлично к пересмотру дел, которые вел ОКА. Я говорю о Виолете Аламильо, Антоне Колладо…

В эту игру ее посвятила Мануэла: в распоряжении Клана было достаточно информации, чтобы запереть ее в тюрьме на долгие годы. Она пока не знала, как этого избежать, но точно знала, что добраться до них сможет только на свободе. А Мириам наверняка была очередным зубцом все той же шестеренки.

– Дела, которые вел ОКА, уже пересматривали, и действия всех агентов признали правомерными.

– Ты знаешь, что это не так, но мы находимся здесь не по этой причине. Пока. Так почему бы тебе не рассказать, что произошло с Мануэлем Рентеро, и тем самым избавить его вдову от лишних страданий? Поставим точку в этой истории.

– Из всего сказанного права ты только в одном: Рентеро и Луиса любили меня как родную дочь. А я – их. Никогда в жизни я не причинила бы им вреда.

– На месте преступления мы нашли отпечатки пальцев и следы ДНК.

– Потому что я находилась в его доме. Когда я ушла, Рентеро был жив и здоров. Ты обвиняешь не того человека, хотя мне кажется, что эта ошибка тебя не тревожит.

– Лично против тебя я ничего не имею.

– Было бы забавно, если бы имела. Мы с тобой незнакомы. Впрочем, хватит ломать комедию: ты хотела повесить на меня убийство Рентеро. Такова была ваша цель с самого начала.

– Извини, Элена, но кого ты подразумеваешь под «ваша»?

Демонстрируя изумление, Мириам выглядела вполне естественно – вероятно, в этом состоял еще один ее талант: в умении лгать.

– Можешь объяснить, как ты меня нашла? Я была в богом забытой глуши, возле никому не известного хостела, и вдруг появляешься ты. Истинное чудо! Кто нашептал вам на ушко?

– Не хотелось бы тебя огорчать, Элена, но никакого заговора против тебя не существует: это был результат работы полиции. Тебя узнал один из сотрудников дорожной полиции при помощи камеры на шоссе А-4. А затем вертолет дорожного патруля помог нам отыскать твою машину.

– Поздравь от меня этого сотрудника, ведь у него феноменальное зрение! Я-то знаю, какое качество изображения обеспечивают дорожные камеры. Для идентификации водителя нужно иметь выдающиеся данные. Если бы это сказал кто-то другой, а не ты, я бы не поверила!

Несколько секунд Мириам выдерживала ее взгляд, и казалось, хотела что-то сказать, но слова заменила легкая гримаса, что-то вроде детского «ну, ты у меня получишь!», буркнутого себе под нос. Она открыла ноутбук и поискала файл. Нажав на пробел, повернула экран к Элене, чтобы та увидела изображенный на нем кабинет Рентеро. А вот и она сама: опирается о стол и держит в руке пресс-папье. Рядом он, в пижаме и халате, с чашкой из «Блюз Хилл-стрит» в правой руке. В замутненной алкоголем памяти Элены всплывали сказанные ими обоими слова, но на немой записи они не звучали: «Ты действительно веришь, что тем самым спасешь Сарате?», «Откуда ты знаешь?», «Клан пленных не берет. Ты должна смириться с тем, что выиграть тебе не удастся». Затем она увидела, как бросается на Рентеро и разбивает пресс-папье о его голову. Он падает на пол, она опускается на колени. Изо всех сил бьет его еще пару раз и лишь после этого встает. Кровь течет ей под ноги. Элена хотела что-то сказать, откреститься от увиденного. Но даже сама мысль об этом казалась абсурдной: вот же она, уходит из кабинета, только что убив Рентеро! Она взглянула на свою правую руку, вспомнила, как долго из нее шла кровь… Неужели она лгала самой себе? Хотела убедить себя в том, что их встреча закончилась ссорой, но теперь… увиденное не оставляло места для дискуссий.

Весь тот день растворился в алкогольном тумане, отчетливо вспоминалась только ярость, ненависть, возникшая в ответ на слова Рентеро. Как она могла дойти до такого? Стать убийцей.

Глава 15

Первый выстрел охранника склада не обеспокоил. Он продолжал невозмутимо жевать бутерброд с колбасой и запивать его вином. Обеспокоил его второй выстрел. Сам он не так уж хорошо знал Мануэлу, но каждый раз, глядя на эту библиотечную мышь, очень сомневался, что ей хватит духу