Клан - Кармен Мола

– Ты поговорил с Сипеени?

Гальвес кивнул. Ни сам Рентеро, ни Сантос, ни другие члены группы никогда не разговаривали с шефом. Они даже не знали, как он выглядит. Гальвес был единственным из всех, кто с ним встречался, знал, когда Сипеени прибывает из Африки и когда уезжает обратно, сам заключал сделки, проводил платежи и отдавал приказы остальным, но гордиться этим ему не приходилось.

– Он хочет, чтобы мы отправили оружие сейчас же.

Как частенько бывало в последнее время, Мануэль недовольно скривился. Он считал, что они слишком далеко зашли и что пора остановиться. Но Гальвес, а в глубине души и сам Рентеро понимали: это невозможно, и роковую ошибку они совершили тогда, когда согласились на первую пустяковую взятку, поскольку, однажды поддавшись соблазну, отрезали себе все пути назад. Мораль похожа на карточный домик: тронь его, и он рухнет целиком.

– Вчера я видел передачу о войне в Либерии… Какое варварство! Мне стыдно думать, что мы отправляем им оружие, чтобы мальчишки убивали целые семьи, – прошептал он, страдая от отвращения к самому себе.

– Мы все это уже обсуждали, – отмахнулся от его возражений Гальвес. – Я иду домой, в девять вечера встречаемся на складе в Вальекасе.

– Мы идем туда все?

– Да.

– Сарате тоже?

– Тоже.

Направляясь к выходу, он не осмелился поднять глаза на Эухенио Сарате и его сына, постарался проигнорировать взгляды Асенсио и Сантоса, и даже Рентеро не объяснил своего решения позвать Сарате на склад, где хранилось оружие из Алавы. Рентеро сам одно время опасался, что судья заслал к ним Эухенио в качестве «крота», а теперь наивно думал, будто Гальвес мог об этом забыть.

Когда машина Гальвеса добралась до промышленной зоны Ормигерас в Вальекасе, было уже девять тридцать. Эухенио Сарате терпел праздную болтовню Асенсио, которому пришло в голову рассказывать им с Сантосом о том, откуда произошло название полигона – что-то связанное со старинными печами и их особой формой, а приехавший на «Форде Орионе» Рентеро так и остался в нем сидеть. Улица пустовала. Хотя на ней располагалось не так уж много предприятий, в дневное время она, возможно, была даже оживленной, но ночью совершенно вымирала. Сарате обратил внимание на ветхий ангар, на котором мигающая флуоресцентная лампа освещала выцветшую вывеску: «Запчасти “Мирамар”».

Судья Бельтран дорого бы дал за адрес этого склада, ведь в первую очередь ради него он и внедрил Сарате в эту группу. Но судье следовало бы знать, что дружба превыше всех законов, и расследовать действия тех, с кем ты дружил еще в академии, было нелегко. Сарате подумал о сыне. Он оставил Анхеля в постели с небольшой температурой, поднявшейся вскоре после их возвращения из бильярдной. Болея, мальчик любил, чтобы отец полежал с ним рядом – так ему было спокойней. Эухенио Сарате и сам дорожил такими минутами, но работа оставляла ему очень мало времени для семьи.

Асенсио продолжал разглагольствовать про коническую форму печей, не обращая внимания на то, что ни Сарате, ни Сантосу его рассказ не был интересен. Он не замолкал до тех пор, пока Гальвес не вышел из машины, дав знак Рентеро выйти из своей. Оба подошли к коллегам. Приближаясь, Гальвес старался на них не смотреть. Сарате не понравилось смущенное и испуганное выражение на его лице.

– Эухенио, у них тут в конце склада есть подсобка. Нам нужно взять там со стола пакет.

– Что это значит, Гальвес? – встревоженно спросил Рентеро.

– Мы дружим много лет и не хотим, чтобы у нас были от него тайны, – ответил Гальвес звенящим от напряжения голосом. – Думаю, нет смысла объяснять, что работа в полиции сложна, поэтому иной раз, чтобы достигнуть цели, приходится кое-что и проглотить.

– Ты говоришь о деньгах? – спросил Сарате.

– Гальвес говорит о будущем, – вмешался Асенсио. – Или ты хочешь весь остаток жизни проторчать в комиссариате Вальекаса?

От Сарате не ускользнуло, что Рентеро и Сантос смотрели на него так, будто не хотели, чтобы он входил в ангар; они по-прежнему считали его другом, своим человеком, но не собирались обсуждать приказы Гальвеса.

– Хорошо, я пойду с тобой.

Тишина овладела всей группой после того, как Гальвес перестал скрывать свои намерения. Зачем он привез Сарате на склад? Что он задумал?

Они шли к ангару, их шаги отзывались гулким эхом. Металлическая дверь была приоткрыта, и, прежде чем переступить порог, Гальвес обернулся – Асенсио, Сантос и Рентеро смотрели на него с тревогой в глазах. Они уже поняли, что сейчас произойдет, но изменить ничего не могли.

Склад «Запчасти “Мирамар”» представлял собой просторное помещение, у стены которого стояло шесть больших деревянных ящиков без маркировки. Ангар был таким чистым, что скорее напоминал лабораторию, чем склад. В глубине виднелся небольшой застекленный кабинет. Он был освещен. Сарате шел вслед за Гальвесом. В центре кабинета стоял стол, на нем – коробка, бутылка виски и три стакана. За столом сидел смуглый молодой человек приблизительно того же возраста, что и Сарате. По его одежде – брюки карго и черная футболка – невозможно было определить, бродяга это или авантюрист, но Сарате, заметив его остекленевшие глаза, когда тот ему улыбнулся, сразу понял, что парень уже выпил не один стакан виски.

Звук выстрела прогремел на всю промышленную зону, и Сантос выронил из рук сигарету, которую только что зажег.

– Что за чушь?..

– Спокойно, Сантос. Гальвес выстрелил, чтобы его припугнуть. Сарате к нам заслали.

Всем было ясно, что выстрел означал совсем другое. Гальвес вышел из ангара и направился к своим.

– Это приказ Сипеени. – Никаких других оправданий он не привел. – Сарате был агентом под прикрытием. Нам нужно как-то оправдать смерть своего сотрудника. Можно сослаться на облаву, но в таком случае вам нужно будет оставить здесь немного наркотиков. Или мы можем сказать, что преследовали банду грабителей. Мне все равно. Оружие нужно отправить в аэропорт уже завтра утром. Что вы так заволновались? Забыли, что мы – Клан? Никакого расследования не будет. Я вам обещаю.

Рентеро заметил, что у него дрожат колени. В животе все сжалось от тоски. На складе «Мирамар» они оставляли тайну, которую никогда не смогут открыть, которую не смогут даже обсудить между собой. Из коррупционеров они превратились в убийц.

Глава 16

Дома она распечатала и три раза перечитала результаты аутопсии, но так и не смогла сделать каких-то определенных выводов.

– Мириам!

Изумленно улыбаясь, Адольфо щелкнул пальцами чуть ли не у нее под носом, словно пробуждающий пациента гипнотизер. Его всегда восхищала способность жены отключаться от внешнего мира.

– Честно, я не понимаю, как тебе удается думать о своем, когда они скандалят. Ты