Кабул – Нью-Йорк - Виталий Леонидович Волков

они не трогали верующих, христиан и исправителей культа иудейского и не создавали армий смертников. В моей стране, разъеденной войной, даже они, темные варвары муллы Омара, не поощряли культ смерти. Но пришли сюда вы, жрецы культа жизни, культа практической ясности и пользы, и обещали жизнь, и призвали смерть… Теперь здесь развивается живопись смерти. Ваша ясность — ясность слона в посудной лавке Бога. Самое гибельное для империи, что могло случиться — уже случилось.

Родни слушал и не слушал слова. Он уже не придавал большого значения «раскачке». Он ставил и ставил себе в уме плюсы. Если вначале он ничего не знал о допрошателе, а тот о нем — поразительно много, то теперь тот ни на шаг не возвысился в конкретном знании, зато Родни мог полагать, что человек, чей голос он слышит, — афганец, учившийся за границей, вероятно, на Западе, а значит, не талиб, а, скорее всего, таджик из богатых. Следовательно, его можно с немалой вероятностью отнести к кругу вельмож панджшерского сообщества, или к окружению Исмаил Хана. Или к умеренному крылу Мухаммада Атты, близкому к Раббани. Но у Атты и Раббани нет интересов в Кандагаре. Значит, либо Исмаил Хан, костью в горле вставший между Кабулом и иранской границей, либо панджшерец. От маршала Фахима саженец. Разберемся с вами, львы панджшерские, львы гератские. Разберемся и с вами, генералы да маршалы. Дайте только срок.

Тренированный мозг офицера легко справился с расчетами в трех плоскостях, не теряя нити разговора и даже находя изысканные средства для его поддержания.

— А вас не удивляет в заботе о таинстве, что на нашей стороне даже самый строгий и самый заветный Бог? Бог иудейский!

Курой вздрогнул. Он вспомнил про взрывников Зии Хана Назари, которые, как они выяснили с полковником Мирновым, ушли в Европу, прикрытые строгим заветным Богом.

— Вы еврей, Хашим Родни?

Майор выставил себе жирный плюс в самой важной плоскости.

Значит, досье на него у допрошателя нет, а, следовательно, за провал операции нет оснований грешить на крота в Лэнгли. На сам вопрос ему отвечать не хотелось.

Курой ждал ответа в раздумье. Он не знал, отчего Родни уверяет, что еврейский Бог с ним.

Полковника отвлек шум наверху, стали слышны крики, но он продолжил странный допрос.

Осень, сползающая лавой вулкана

От жерла жизни к ее равнине,

Успеет застыть ли в пористой славе,

Не превратив голубые поля в пустыни?

Родни сделал вывод, что человек с голосом шмеля весьма стар. Он попытался представить себе его, и, увлеченный этим, поспешно, легкомысленно произнес:

— Раньше или позже, но цивилизация переломит ваши распри, вашу нищету, темноту. Раньше или позже трактор немецкой фирмы «Мерседес» покончит с тобой и с твоим племенем. Народу твоему не нужна станет твоя и своя тайна. Защити ее от американцев, как от советских защитил, так придут китайцы, индусы, и еще и еще. Цивилизация и прогресс с человеческим, но китайским лицом и трактором «Мерседес»… Пуштунские недоросли потянутся в мельницы городов. А там как защищаться станешь? В смертники к Зие Хану Назари пойдешь?

Родни едва договорил последнее слово, как полковник ударил его ладонями по ушам. Ударил слегка, но пленник охнул и откинулся назад.

— Что вы делаете, — выкрикнул майор. — Сволочь! Сволочь! Философ, варвар, дерьмо! — Он едва не задохнулся от бессильного гнева.

— Мы варвары. Спрос с нас мал. Пророк сказал, что с бедняка и спрос не велик. Жертвы с него Аллах не берет, а за малое добро как праведнику воздает. А вы, с самого солнца к нам, на землю сухую ступив, бьете нас по ушам. Ради благой цели вы пришли в Кандагар? Нет, мы не верим вам. Мы того мнения, что вы движимы корыстью и ложью, но, что хуже, дьяволом слепоты. И погибнет в искушении тот, который последует за вами!

Афганец навис над Родни и сильнее ударил того.

— Мы варвары, но вы — слепцы. Как ты, майор. И вы будете уничтожены, но не так, как коммунисты. Вы понесете иную кару за то, что привели сюда Смертника.

Курой не кричал. Он произносил слова ровным раскатистым голосом.

— Если будете бить по ушам, я не услышу, — постарался совладать с новой ситуацией пленник. Он понял, что «раскачка» закончилась. Он знал, что когда-то она закончится и наступит «это». Скверно другое. Скверно то, что в нем не улегся гнев. Не руками, а словами этот варвар задел его. И в то же время Родни, приученный во всех своих действиях оценивать себя и свое положение как бы со стороны, похвалил афганца — ловко, вовремя тот сработал на контрасте. Курой и впрямь ведал, что делает.

— Знаете, майор, чем хороши агенты, разведчики, офицеры спецподразделений? Их легче вербовать. Они скорее выдают секреты, чем обычные солдаты и партизаны. Как полагаете, почему?

Американец покачал головой из стороны в сторону. Он понимал, что вот-вот вновь последует хлопок по ушам, и это мешало найти ответ. Курой не обманул его ожиданий.

— Эта когорта не преувеличивает значения тайн! — объяснил полковник и нанес третий удар.

— Нет ничего проще ломать разведчика. Он знает последствия отказа. Но, главное, он по натуре готов к игре! К игре за жизнь. Он — не смертник. Разведчик еще сам предложит ход, как выдать тайну и при этом стать героем. Я предлагаю вам не философскую, а настоящую партию.

— Условия? — поймал протянутую веточку надежды Родни.

— Вы мне расскажете о цели операции, назовете имя и звание того, от кого получили приказ. Больше того, мне нужны даты, места и цели операций, в которых вы участвовали на территории моей страны. Имена допрошенных вами лиц. Способы ведения допросов. Вы хорошо понимаете, что я имею в виду? И еще — где находится Зия Хан Назари, что вам об этом известно, ищут ли его ваши разведчики, или, наоборот, прячут от нас?

Родни понимал. Он понимал, что, кажется, попал в историю. Перед ним, безусловно, не талиб и не таджик из клики Раббани или Исмаил Хана. Надо брать выше. Допрошатель — из окружения президента. И они там, наверху, замыслили какую-то пакость. Родни не знал высшей цели своего задания, но слышал в своих «коридорах», будто между США и афганским президентом вовсе не все гладко, и что тот стал вести себя, как непослушный капризный дитятя. Родни так понимал свою миссию, что в Кандагаре его начальство желает поучить Карзая уму-разуму на примере родственника. Уже второй раз, и теперь — всерьез. Выходит, эти душманы приготовили свой урок? Сволочи!

Майору снова