Приговор окончательный! - Сергей Григорьевич Алтухов

Прихватив наряд на полторы тысячи рублей и авансовый отчет Вержанского, капитан направился к главбуху. Зауэра он застал у большого коричневого сейфа — Арнольд Федорович никак не мог открыть ключом верхнее отделение.

— Заедает что-то, — виновато пояснил он Пантюхову и жестом предложил садиться. Из предыдущих кратких встреч с главбухом у капитана сложилось о нем довольно неопределенное мнение: вроде бы по должности Арнольд Федорович обязан строго контролировать финансовые операции управления, а на деле оказалось, что он только бездумно подписывал подаваемые ему бумаги.

— Я хотел бы узнать, кто выписывал этот наряд? — Пантюхов протянул главбуху документ. Арнольд Федорович поднес бумагу чуть ли не вплотную к своим красноватым с отечными веками глазам. Потом суетливо схватил лежавшие на столе очки, нацепил их на мясистый нос и отнес руку с листком подальше.

— «Рытье траншей вручную в грунте третьей категории, мерзлом, — начал он читать вслух. — Засыпка траншей вручную с подвеской кабеля по существующим опорам». Так, так, — зачастил главбух. — А почему вы спрашиваете? — он приподнял очки. — Тут же ясно подписано. «Прораб Миронов». — Главбух положил наряд на стол.

— Я спрашиваю, не кем подписан наряд, а кто его выписывал? — уточнил капитан. — Прораб Миронов, насколько мне известно, работает в Красноярске. А в наряде, вот здесь, — капитан снова придвинул документ к главбуху, — указано: «Сигнализация и связь между водонапорной башней и водозаборными сооружениями в Сокуре». Как это понимать?

Зауэр снова принялся рассматривать наряд, даже поглядел его на свет.

— Это ведь под Новосибирском, — добавил Пантюхов. — И потом — вверху указано, что наряд составлен в мае прошлого года. А Миронов — взгляните на дату — подписал его только в конце октября.

— ...В Красноярске, — Зауэр густо покраснел. — Одну минутку, — как за спасательный круг, ухватился он за телефонную трубку, — сейчас пригласим моего заместителя!

Морозова, одарив следователя приветливой, показывающей, что она хорошо знает себе цену, улыбкой, мигом внесла ясность:

— А что здесь удивительного? Арнольд Федорович, — Морозова бросила быстрый взгляд на главбуха, — вы, наверное, просто запамятовали. Работы действительно проводились в Сокуре. Но объемы мы потом передавали красноярскому участку. Это бывает, — чуть наклонившись к следователю, доверительно пояснила она.

Пантюхова обдало запахом дорогих духов.

— Поэтому и подписывал Миронов, — продолжала Светлана Андреевна. — Был здесь в командировке и подписал.

— Но кто же составлял наряд? — не отступал капитан. — Ведь выписан он намного раньше, и деньги людям, судя по всему, были выплачены до октября.

— Ну это понятно, — пытаясь подчеркнуть, что здесь нет ничего особенного, ворковала Морозова. — Рабочих же не касаются наши внутренние балансовые неувязки, — кокетливо вспыхнули ее большие зеленоватые глаза. — Им — дай заработанное и все дела. Видимо, была команда начальника...

— И все же, я должен знать, кто выписывал данный наряд, — упрямо повторил капитан.

Улыбка сбежала с точеного лица Морозовой.

— Если это так важно — пожалуйста! Судя по почерку, наша нормировщица Тархова. Только зачем это вам? Неужели моих разъяснений не достаточно? — Морозова смотрела теперь на следователя холодно.

— Простите, Светлана Андреевна, — поднялся Пантюхов. — Работа у нас такая — дотошная. Где бы я мог увидеть вашу нормировщицу?

«Хоть бы моргнул — манекен в погонах!.. — внутренне взорвалась Морозова. — Так и режет своими стальными гляделками. Работа у него, понимаете ли, дотошная...» Но вслух сказала:

— Не беспокойтесь, я сейчас пришлю ее к вам.

— Буду очень признателен, — поблагодарил капитан.

Расположившийся за обширным столом Боровца Пантюхов еще не успел докурить сигарету, как в дверь кабинета тихонько постучали и в комнату робко вошла невысокая стройная девушка лет двадцати. Старательно расправляя на коленях синюю юбку, она села на предложенный капитаном стул. «Галина Григорьевна, просто — Галя», — представилась девушка. Пантюхов показал ей наряд. Взглянув мельком, она вернула его капитану.

Да, действительно, наряд написан ее рукой. Но она только переписала его с испорченного бланка.

— Как же это получилось? — осведомился капитан.

— Видите ли, — перебросив через плечо золотистую косу, Тархова снова оправила на коленях юбку, — в мае прошлого года ко мне подошел кто-то из наших рабочих. Подал этот наряд и попросил расценить. — Она отметила, как при этих словах капитан досадливо потер открытый высокий лоб. — Ну а я, — Тархова взглянула на Пантюхова, — при таксировке этот бланк испортила. — Ей хотелось уловить хоть какую-то реакцию следователя на свое сообщение, но на этот раз капитан был абсолютно спокоен. Тарховой даже показалось, что в его обращенных на нее внимательных серых глазах появилось нечто вроде сочувствия.

— И тогда... — поторопил ее Пантюхов.

— И тогда с испорченного наряда я скопировала этот, — Тархова прижала тонкий пальчик к лежавшему на столе документу.

— А кто из прорабов первоначально выписывал этот наряд? — капитан что-то подчеркнул у себя в протоколе.

— Вы знаете, — девушка с опаской проследила за его ручкой, — я даже сейчас не вспомню... там не была указана фамилия.

— Чем объяснить, что в наряде, с которого вы снимали копию, не была указана фамилия составляющего его прораба? — теперь взгляд следователя уже не казался Тарховой сочувственным.

— Не могу объяснить. Не знаю, — как-то деревянно проговорила она.

Пантюхов укоризненно покачал головой.

— Галя, — капитан пододвинул к ней первую страницу протокола, — не забывайте, что вы расписались об ответственности за дачу ложных показаний. Предусмотрена такая статья в уголовном кодексе.

Тархова заметно побледнела. Она, возможно, и сказала бы все начистоту, если бы не строгое, даваемое будто для ее же пользы предупреждение Морозовой: иногда лучше что-то забыть.

— Ну хоть черновик-то испорченный сохранился? — после некоторого молчания произнес Пантюхов.

— Не-ет, не сохранился, — нервно затеребила косу Галина.

Капитан постучал незажженной сигаретой по столу.

— Последний вопрос. Когда вы переписывали наряд, он был подписан прорабом Мироновым?

— Не был, — тихо произнесла нормировщица.

Глава 11

В этот день Леонид Тимофеевич отправился домой, как всегда, довольно поздно. Затулинка, где после долгих мытарств по углам ему с семьей дали, наконец, двухкомнатную квартиру, считалась в городе краем