Комната лжи - Никки Френч

Мейбл к тому времени уже уедет, если, конечно, и вправду не передумала. Нив вспомнила разгневанное лицо дочери, глядящей на нее с пола. «Да, беда не приходит одна», – подумала она.

На столе громко затрезвонил телефон. Рената застонала от боли.

– Алло, – ответила Нив.

– Это Нив Коннолли? – раздался официальный женский голос – средний класс, не иначе.

– Да. Чем могу помочь?

– Это Бернис Стивенсон.

На какое-то страшное мгновение Нив лишилась дара речи. «Она знает, – подумала она. – Знает обо мне».

– Здравствуйте, – наконец выдавила Нив. Ей все-таки удалось взять себя в руки. – Я очень соболезную вашей утрате, – добавила она и бросила дикий взгляд на друзей: никто, кажется, и не заметил, что ее мир начал рушиться. Они в полном неведении прилипли к мониторам.

– Я понимаю, что вы не ждали от меня звонка, – продолжила Бернис. – Но мне бы хотелось с вами поговорить.

– Да, конечно, – отозвалась Нив и подумала: «Покончить с этим».

– Лично.

– А-а… Но я не…

– Я в нескольких минутах ходьбы от вас, – добавила Бернис. – В кафе «Раундэбаут».

– Знаю его.

– Жду вас внизу.

Нив положила трубку. Когда встала со стула, ноги будто в желе превратились.

– Мне надо уйти, – небрежно махнула рукой она.

– Прости? – вскинула брови Тэмзин.

– Мне нужно уладить одно дельце, – глупо оправдалась Нив. В ее лексиконе не было слов вроде «уладить».

– Проблемы? – сочувственно поинтересовалась Рената. Она намекала на Мейбл.

Нив что-то промычала и, схватив старую кожанку, бросила:

– Скоро вернусь.

Она зашла в туалет и встала перед широким замызганным зеркалом. Старая потрепанная кожанка, потертые ботинки, уставшее лицо без макияжа, волосы, которым не помешала бы стрижка. Нив знала, что Бернис стройная, элегантная и холеная. Soignée[3] – иначе и не скажешь. Но она-то, Нив, – она придвинулась к стеклу так близко, что оно запотело от ее дыхания, и всмотрелась в неровности своей кожи и морщинки, – она обычная работающая женщина, практичная, нисколько не гламурная и уж точно не изысканная. Ходит в обуви на плоской подошве, покупает одежду в масс-маркете и в секонд-хендах, ездит на велосипеде.

Ей вдруг стало за себя стыдно. Сол погиб, а его вдова – женщина, с которой она поступила по-свински, – ждет внизу, чтобы поговорить с ней, а она, Нив, волнуется, что как-то не так выглядит. Она сполоснула лицо и руки, покосившись на обручальное кольцо на безымянном пальце. Недорогое, а за годы еще и немножко погнулось, и его теперь сложно снять. Она вспомнила, как Флетчер в зале регистраций пытался надеть его ей на палец и слегка кривился то ли от еле сдерживаемого смеха, то ли от подступающих слез, а может, от того и другого. «Как давно это было, – подумала Нив, – сколько воды утекло. И почему никто нас не предупредил, как трудно жить в браке?»

Нив взяла себе кофе с молоком и спустилась на первый этаж, где на диванчике в углу сидела Бернис, а перед ней стоял стакан мятного чая. К нему она даже не притронулась. Выглядела собранной и неприступной: конечно, такого эффекта она и добивалась. Нога на ногу, руки на коленях. Волосы цвета темного золота идеально завиты. Лицо напоминает красивую маску: ухоженные брови, гладкая кожа, на губах легкий блеск. Глядя на нее от подножия лестницы, Нив подумала, как странно, что, получив весть о смерти супруга, наутро Бернис Стивенсон тщательно накрасилась, уложила волосы, вставила в уши серьги-гвоздики. Даже темно-синие джинсы смотрелись так, словно их только что отгладили – а кто вообще гладит джинсы, особенно на следующий день после известия об убийстве мужа?

Она знала, что Бернис когда-то работала помощницей редактора в женском журнале, но несколько лет назад оттуда ушла. Сол однажды пренебрежительно отозвался о «светских львицах», но Нив недовольно парировала:

– Ненавижу, когда мужчины так говорят.

– Как?

– Еще немного, и ты начнешь жаловаться, что она тебя не понимает.

Он этого не сделал. Но поделился с Нив, что как-то раз Бернис, занимаясь с ним любовью, сказала:

– Не забудь утром вынести мусор.

Нив стало любопытно, действительно ли Бернис такое выдала, или же Сол просто пытался хоть чем-то оправдать свои измены. Но даже если подобное действительно случилось, Нив не желала об этом знать. Она жалела, что обсуждала с Солом депрессию Флетчера, будто тоже искала предлог, почему бегает налево. Она чувствовала себя жалкой лгуньей, достойной порицания. Но, наверное, совсем скоро все выплывет наружу, и что дальше?

Нив подошла к Бернис, не улыбнувшись и не попытавшись посмотреть той в глаза. Подать руку?

– Нив, – Бернис тоже не улыбнулась.

– Я вам очень соболезную.

С близкого расстояния Бернис уже казалась старше: над губами залегли крошечные морщинки, кожа слегка обвисла, и Нив с неудовольствием ощутила к собеседнице жалость. Села на другой край дивана, глотнула кофе и поставила чашку на столик.

– Вы, наверное, удивились, что я вам позвонила, – сказала Бернис.

– Ну… – начала Нив, но собеседница ее перебила:

– Моего мужа нашли убитым, а я звоню человеку, которого совсем не знаю. Скорее всего, вам это показалось очень странным. Что мне нужно?

Нив ждала. У нее саднило горло и щипало глаза. Каждая клеточка тела напряглась до такой степени, что могла в любой момент взорваться. «Покончить со всем, – подумала Нив. – И тогда наконец станет легче».

– Я немного схожу с ума, – призналась Бернис.

– Это естественно, – ответила Нив. – Вы же через такой кошмар проходите.

– Нет, я имею в виду, что правда схожу с ума, по-настоящему. Сегодня утром, когда пришел почтальон, я начала рассказывать ему, что случилось, а потом увидела его глаза. По ним было ясно, что он хочет сбежать. И, конечно, он в итоге улизнул. Ему надо разносить почту. У него своя жизнь. Такое чувство, что я теперь буду останавливать прохожих на улице и рассказывать им, что моего мужа убили. Как будто я никак не могу выговориться.

– Можете рассказать мне, – прошелестела Нив, но правда ли Бернис искала лишь сочувственного внимания?

– Знаете, у нас есть сын, – добавила та.

Нив отметила, какие у нее синие-пресиние глаза. Тонкие губы. Прямой нос. Вся она была идеально скроена.

– Я не знала, – соврала Нив и, не находя слов, вздохнула: – Какой ужас.

– Ему семнадцать. Я поздно его родила. – Бернис глянула на свои руки, слишком уж спокойно лежащие на коленях. – Я на несколько лет старше Сола. Мы думали, у нас не будет детей, годами пытались и уже почти сдались – и тут я как раз забеременела. Подарок судьбы, – она подняла глаза на Нив.

Та еле сдержалась, чтобы не поежиться от стыда. Ей казалось