Огоньки на воде - Тесса Морис-Судзуки

Элли ломала голову, думая о подходящем подарке для бизнесмена Огири Дзёдзи, с которым ей предстояла встреча в «Империале», и тут вспомнила это место. Она проходила мимо него раньше и восхищалась товарами в витрине, но никогда не заходила внутрь. Магазин выглядел пугающе дорогим. Но от встречи с мистером Огири могла зависеть судьба Майи. Нужен подходящий подарок, чтобы щекотливый разговор об удочерении прошел гладко.

– Гомэн кудасаи, – с приветственным возгласом она открыла дверь магазина. Выбор в магазине оказался огромный – как тут принять решение? Владелец, пожилой мужчина с тонким, интеллигентным лицом, оценил слегка экзотическую внешность Элли и предпочел говорить с ней на ломаном английском, не обращая внимания на ее попытки перейти на японский.

– Лучшее качество. Иностранкам очень нравится, – повторял он, пока Элли оглядывала упаковки с пирожными или крекерами. Наконец, она нерешительно спросила его о цене.

– Сколько они будут свежими? – Она указала на один из самых дорогих вариантов: изысканный набор сладостей в форме разных цветков. Мужчина улыбнулся и вопросительно посмотрел на нее, поэтому она повторила свой вопрос по-японски, на что он ответил по-английски:

– Не меньше двух недель.

И, чтобы она точно поняла, поднял два костлявых пальца.

Все это время Элли прикидывала: стоит ли сейчас, раз она оказалась в этой части города, поискать книжный магазин «Лотос»? Она не могла выбросить из головы странный сборник китайской поэзии, который нашла в кармане куртки Фергюса. Перед ее мысленным взором возникла надпись на обложке с размашистой буквой «В» и словами «сердце» и «глаз», а также торопливые каракули Фергюса: «Вида. Книжный магазин “Лотос”. 8 вечера».

Значит, они встретились в книжном магазине. И что они там делали? Вместе осматривали полки, делясь познаниями о Китае, шутками о председателе Мао? Возможно, Вида там работала, или же это известное место встреч интеллектуалов и поэтов?

«Откуда мне знать», – подумала Элли. В доме ее детства в Голландской Ост-Индии если и попадалось что-то на японском, то лишь дошедшие через третьи руки потрепанные журналы, такие как «Друг домохозяйки», которые мать иногда брала у других местных японцев. До переезда в Токио Элли едва ли прочла хоть один японский роман, что говорить о сборнике стихов? С тех пор она пыталась наверстать упущенное – прочитала почти все романы Кавабаты, даже попробовала Осаму Дадзая, но он вгонял ее в депрессию. Сложные слова и литературные аллюзии давались ей с трудом, заставляя стыдиться собственного невежества. Она с трудом представляла мир, в котором живут люди, подобные Виде Виданто, а попасть в него даже не надеялась. Но ей очень хотелось хотя бы мельком взглянуть на этот мир – возможно, даже маленький проблеск поможет ей понять очарование, которое, видимо, притягивает Фергюса к этой пишущей на разных языках поэтессе, как мотылька притягивает пламя.

– Возьму это, – сказала она продавцу, и тот принялся аккуратно завертывать коробочку в бумагу, украшенную крошечными цветочками ириса, обвязывать ее шелковой лентой. Когда подарок был готов, она уже приняла решение. Возможно, она все решила, когда утром закрыла за собой дверь дома. Так или иначе, выйдя из магазина с подарком в бумажном пакете с тиснением, она повернула направо и направилась по главной улице в район книжных магазинов.

В конце концов, у нее есть отличное оправдание. Чтобы стать хорошей матерью Майе, она должна узнать как можно больше об Индии, родине ее отца. До встречи с Майей Элли и не подозревала, что в оккупации Японии участвовали индийские солдаты, а ее познания в географии Индии были весьма смутными. Даже Бомбей, где жил с новой семьей ее собственный отец, был для нее чем-то туманным. Отец никогда им не писал, а мать о нем почти не вспоминала. А когда вспоминала, уже не говорила, как раньше, «твой папа». Он стал в их жизнях тревожной тенью, «тем человеком» – если вообще о нем заходила речь.

И вот теперь, благодаря Майе, Элли начала искать сведения об Индии. Даже уговорила Фергюса сводить ее в индийский ресторан в центре города, отведать карри. И книжный магазин, где представлены книги об Азии, поможет ей расширить свои познания.

Разумеется, дело было не только в этом. Воспоминания Элли об отце заставляли ее усомниться в мужской супружеской верности. Она до сих пор слышала хихиканье и другие странные звуки, порой доносившиеся из крытой соломой хижины в банановой рощице на их плантации под Бандунгом, вспоминала, как вечером отец, спотыкаясь, шел от хижины по тропинке – волосы взъерошены, рубашка расстегнута.

Мужчины изменяют, этого следует ожидать. До замужества Элли всегда говорила себе, что с этим фактом сумеет смириться. Фергюса она встретила, когда работала в Токийском пресс-клубе, и хорошо представляла себе мир, в котором он жил после войны. Ночные попойки, походы к гейшам и в увеселительные бары были неотъемлемой частью этого мира. Ждать, что после женитьбы он от всего этого откажется, было слишком самонадеянно.

Но Элли хорошо себя знала: эмоциональная преданность, а заодно и чувство уверенности в завтрашнем дне ей просто необходимы. «Такой обаятельнейшей особы, как ты, я в жизни не встречал», – сказал однажды Фергюс вскоре после их знакомства, когда они рука об руку прогуливались вокруг пруда с лотосами в парке Уэно, не обращая внимания на косые взгляды и молчаливое осуждение прохожих. Элли рассмеялась и ответила: «Ну, ты скажешь!» Как это типично для Фергюса, подумала она: напыщенный язык и выбор слов. Не «красивая», не «очаровательная», а «обаятельнейшая особа». Все же, вспоминая тот день, она чувствовала, как по телу растекается тепло. Возможно, это был момент, когда война для нее по-настоящему закончилась и она начала возвращаться к жизни.

Мимолетную интрижку она переживет, хотя иногда спрашивала себя: случись такое, что лучше – знать об этом или оставаться в неведении? В последние дни ей было тревожно из-за Виды Виданто, при встрече с которой в глазах Фергюса вспыхивал огонек.

Если Фергюс всерьез влюбится в другую, земля под Элли разверзнется и она полетит в бездну – она сознавала это с ужасающей ясностью.

* * *

Узкие улочки в районе книжных магазинов были полны людей. Полдюжины парней в ярких японских куртках маршировали по главной улице к перекрестку, нестройно стуча в барабаны и тарелки – рекламировали открытие нового магазина. Адрес на этикетке маленькой фиолетовой книжечки стихов Элли помнила, но найти нужный магазин все равно не удавалось. Нумерация зданий была лишена всякой логики, район представлял собой лабиринт улочек и втиснутых в крошечные помещения магазинов. Она немного побродила по кварталу, разглядывая книжные