Огоньки на воде - Тесса Морис-Судзуки

Она вышла из дома без зонта, потому что день был довольно ясным, но вдруг заморосил дождик, и она остановилась, чтобы купить в закоулке старомодный зонт из промасленной бумаги – защитить от влаги не столько себя, сколько свою бесценную сумку с дорогими сладостями. Возможно, разумнее было бы купить сладости по дороге домой. Ручка зонта слегка потрескалась, но, когда Элли его открыла, сквозь бумагу заструился свет, и это ей понравилось. Она спросила было у хозяина магазина, как пройти к «Лотосу», но тот лишь медленно покачал головой и издал протяжное шипящее са, что означало нежелание признаться в своем невежестве.

«Что я там собираюсь найти? И что именно я подозреваю?» – подумала Элли. Если бы в последние недели Фергюс чаще бывал дома, ей было бы легче победить свои страхи, но он вернулся из Хиросимы всего на пару дней и тут же снова уехал на две недели – на Окинаву. Долгие дни в одиночестве дали ей слишком много времени для размышлений.

Побродив полчаса по Канде, она уже собралась отказаться от поисков «Лотоса», испытав разочарование вместе с облегчением. Но, срезая путь к трамвайной остановке по узкому переулку, на полдороге случайно подняла глаза – и высоко над улицей увидела довольно грубо намалеванную голубую водяную лилию на вывеске магазина. «Лотос». Вывеска торчала на верхнем этаже узкого здания, втиснутого между типографией и магазином канцелярских товаров. Она могла бы не обратить на нее внимания и идти дальше. Время подошло к обеду, дома у нее полно дел. Но вместо этого, не задумываясь ни на секунду, она открыла дребезжащую дверь дома и вошла внутрь.

Несколько потертых бетонных ступенек вели наверх, во мрак. Лестница была крутой, и Элли запыхалась, пока добралась до входной двери книжного магазина, на которой красовался плакат кружка за права женщин в Новом Китае. На плакате была изображена женщина в форме цвета хаки, с винтовкой в одной руке и младенцем в другой.

Едва Элли открыла дверь, изнутри послышался гул голосов. Ничего подобного она не ожидала. Ей представлялся тихий книжный магазинчик: рассматривай себе полки, впитывай аромат книг и оглядывай других книголюбов. Но помещение оказалось душным и наполненным людьми, в нос ей, едва она переступила порог, ударил запах сигаретного дыма и пота – очевидно, это был не только книжный магазин, но и место собраний. Вдоль стен тянулись высокие книжные шкафы, на столах у одной из стен предлагалась коллекция книг о Китае, но в центре зала, перед кафедрой, сидело несколько десятков человек, в основном женщины.

– Добро пожаловать в наш кружок, – сказала сияющая пожилая женщина и сунула в руки Элли пачку листовок.

В этот момент Элли заметила Виду. Поэтесса сидела с двумя другими женщинами в передней части зала, лицом к аудитории, и увлеченно беседовала с пожилым мужчиной, видимо местным распорядителем. Возможно, хозяином книжного магазина. Очки в роговой оправе, длинная и узкая седая бородка – он походил на китайского мудреца. Его разговор с Видой то и дело прерывали: спросить, куда положить стопку книг или во сколько делать перерыв на обед. Элли заметила, что обращались к нему почтительно: «хасуда-сенсей». На Виде было бледно-зеленое платье, на плечах – вышитый палантин. Высокая, с привлекательной фигурой, лицо округлое и бледное, память Элли запечатлела ее иначе.

Ей захотелось поспешно ретироваться. Да, сюда ее привело любопытство, она хотела что-то узнать о Виде, но столкнуться с этой женщиной лицом к лицу – это в ее планы не входило. Впрочем, она уже здесь, не лучше ли просто сесть где-нибудь в заднем ряду? Ее неожиданный уход явно привлечет к себе внимание. К тому же интересно узнать, что здесь происходит. И она нашла место в темном дальнем углу, втиснувшись между полной дамой средних лет с химической завивкой и худощавым парнем в поношенной черной студенческой форме, вошедшим в магазин следом за ней.

Глава 8

– Это все? – спросил Гото, листая страницы зеленого блокнота Дзюна короткими пальцами.

Он задавал этот вопрос каждый вечер, когда Дзюн приходил доложить о результатах дневного наблюдения. Гото ничего не комментировал, не хвалил за хорошую работу. Только «Это все?», будто он всегда ждал чего-то большего. Дзюну от этого было не по себе. Неужели он не справляется с заданием?

Они сидели вместе в столовой клуба «Зеро» – холодное, гулкое помещение, созданное в былые времена для пышных корпоративных ужинов и спортивных соревнований. Сейчас зал был практически пуст: тут стояли два покосившихся коричневых стула, на которых сидели Гото и Дзюн, да еще квадратный стол в одном конце, за ним члены клуба ели, пили и без конца играли в карты. Вдоль одной стены располагался бар, но он был закрыт металлической решеткой. Гото и остальные привозили с лодок отряда «Зет» полные ящики с водкой и виски и хранили их на кухне. Угрюмая пожилая женщина в белоснежном сарафане и косынке готовила им еду и иногда подметала полы, правда она убирала вполсилы и в углах комнаты собиралась грязь.

На столе стояла бутылка виски. Гото наполнил свой стакан, потом налил Дзюну. Скоро вернутся остальные члены отряда и, как обычно, засядут за покер.

Когда они только начали играть, Гото почти всегда выигрывал, и заработок Дзюна, и без того маленький, стремительно уменьшался. Но теперь он вник в суть и стал играть более уверенно. Он обнаружил, что способен легко запоминать лицевую сторону карты, видеть логику игры и делать расчеты, а также понимать по выражению пухлого, краснощекого лица немца Каспара, что у того на уме. А вот Гото был всегда мрачен, и истолковать его намерения было сложно.

Но сегодня, пока не пришли остальные, Дзюн хотел задать один вопрос. Он думал о нем уже несколько дней, боясь возможной реакции, но ему до крайности требовался ответ.

– Когда я закончу наблюдение и у вас будут все нужные сведения, что случится с ней? – мягко спросил Дзюн. Он напрягся, ожидая от сержанта взрыва гнева или шквала сарказма. Ведь ему было велено вопросов не задавать.

Но Гото лишь тупо посмотрел на него.

– С кем? – спросил он.

– С Лисой, конечно. Что вы сделаете, когда получите о ней все нужные сведения?

Вместо взрыва наступила тишина. Некоторое время сержант сидел, уставившись в свой стакан и разглядывая узоры, какие конденсат оставил на его стенках.

– Ты же умный парень, Камия-кун, разве нет? – сказал он после паузы. – Вот ты мне и скажи. Как думаешь, что с ней случится?

Похоже, он не ждал ответа, а Дзюн и не