Так завершается карьера сыщика в XIX веке - Михаил Леккор

Перед ними сидит (лучше пока сказать лежит) ребенок, в недалеком будущем еще просто комочек протоплазмы, настойчиво стремящийся жить и постоянно это подчеркивающий пинками в маму. Охо-хо-хошеньки, а все-таки это его ребенок. И Маша даже жалуется, что он смотрит в его сторону пока еще бессмысленным взглядом, якобы добивается внимания. Путается, наверное, милая девочка, у него и глаз-то нету!

Семейный ад длился примерно минут десять. Именно столько понадобилось времени для кареты, чтобы дотащится до Зимнего дворца и выпнуть пассажиров у парадного выезда. Там у Марии, к счастью, сразу нашлась масса неотложных срочных дел, требующих ее обязательного внимания, и (ух!) Константин Николаевич мог облегченно вздохнуть. Нет, о нем совсем не забыли, но милостиво отпустили погулять до вечера. Разумеется, с полным отчетом в семейной постели. Ладно уж. Зато сейчас почти полная свобода!

Ведь Маше требовалось до нельзя срочно поболтать с августейшим отцом, уточнить их права и обязанности, как родителей будущего ребенка и может даже сына, сходить, повидать ненаглядных братьев и сестер. Конечно же везде нужно похвастаться большим животом, дать им легонько погладить ее большой живот, подержаться за него в знак полнейшего доверия и прочее. Как-никак не просто ребенок, а, может даже в будущем, наследник и где-то в годах всероссийский самодержец!

Константин Николаевич слушал ее в пол-уха. Вообще не слушать было чревато, но и большого внимания от него не предполагалось. В статус будущего сына-наследника он не то, что не верил, в жизни всяко бывает. Просто понимал, что это очень малореально. Есть цесаревич Александр Николаевич, стоит им с женой только родить сына, будущего Александра III, и все, господа, пишите письма! Хотя он уже видел, что с его стараниями весь мир оказался в альтернативной реальности, а вдруг!

Или даже Николай I передумает, и возродится статус наследника (наследницы), в который перейдет только что рожденная дочь Александра Николаевича. И появится еще проект аж XVIII века — императрица Анна II (возможная преемница императрицы Анны Иоановны).

Все еще возможно. Времени до того, когда младенцы становятся монархами, очень много, чудовищно долго. И сейчас серьезно говорить об этом могут только женщины. Из распространенного разряда разговора ОБС — Одна Баба Сказала. Грубо, но точно. Маше только ни коем случае не говорить!

Гораздо больше Константина Николаевича сейчас волновали текущие дела, какие ЦУ даст ему оценки, а потом обязательные поручения император Николай. Вот это твердокаменная реальность, которая двинет тебе камнем по голове при невнимательности.

Российский монарх, конечно, мужчина весьма сурьезный и более чем понятный, поскольку базирует свои действия, так или иначе, на обычной мужской логике. Но и он под влиянием многочисленных и довольно противоречивых государственных интересов может поменять решения не один раз в день, как весьма капризная и непоследовательная женщина. Да еще лягнуть за якобы именно твою леность и непонятливость.

Очередная встреча радостной дочери с любимым отцом (или наоборот) была понятно оказалось очень теплой и доверчивой. Министр Канкрин, бывший сегодня на докладе (жалобе?), благоразумно отошел в сторону, лишь достаточно сухо поприветствовав великокняжескую чету вежливым поклоном. Дескать, пусть я и обижен, но, являясь достопочтенным поданным, всегда буду уважителен и почтителен к дочери и зятю августейшего монарха.

Зато Николай I очень обрадовался появлению старшей дочери Марии Николаевне с не менее уважаемым теперь зятем. Некогда он души в нем не чаял из-за розыскных способностей. А сегодня он еще и муж еще не родившегося внука. Мужчина, наконец, появится и не говорить мне тут о девочке! Ведь что значит?

Не только надменная Европа заткнется. Но и если в неблагоприятных условиях убьют императора, убьют даже цесаревича, все равно императорская династия Николая I сохранится именно благодаря этому младенцу. Притом ни у кого не возникнет даже малейшего подозрения на династические права Николая Константиновича. Это стопроцентный император по крови!

И нынешнему императору не важно, что через какое-то время — год, два, десять лет — если вдруг появится новый мальчик с династически большими правами, который и станет наследником. А прежний станет просто любимым великим князем. Неудачная пустышка судьбы. Сколько их уже было, сколько их еще будет?

Затем император искренне радовался и встрече со здоровой и даже по-прежнему красивой дочерью. Беременность, особенно первенца, для женщины всегда большой риск повредить фигуру, а то и умереть. Особенно в XIX веке. Это, конечно, не каменный век, но и развитие гинекологии по-настоящему только предстоит и риск потому не малый. Неблагоприятные шансы даже для женщины из императорской семьи весьма большие.

Константин Николаевич подумал, что ведь и он приложил свою руку к этому празднику жизни. Ну не то, чтобы даже руку, но все равно приложил. Только не вздумайте тут скабрезно думать, он все же полноценный дееспособный муж, а Мария его полноценная жена в церковном браке!

Через какое-то время Николай I отпустил из своих объятий дочь с будущим внуком и обратился к зятю Константину Николаевичу:

— Ты наконец-то соизволил привезти нашу дочь!

Произошло это с таким нехорошим подтекстом, будто тот буквально запер родных в своем доме и никак их не отпускал. Вот уж и нет, ведь это об него ноги вытирают! И не за что. Ща, это я не потерплю. Обязательно скажу в ответ!

— Видит Бог, ваше императорское величество, Мария абсолютно свободна во всем. И все ее желания обязательно выполняются! — строго сказал Константин Николаевич отбиваясь малейшее подозрения на деспотизм мужа.

Мария какое-то время недоуменно смотрела на мягкую, но все же оживленную дискуссию. Потом спохватилась, спросила у обоих мужчин:

— Эй, это вы сейчас обо мне говорите или как?

Николай I сухо кивнул, не желая больше делиться своими подозрениями.

Мария хохотнула, видимо представив невероятную картину — она затворница в своей тюрьме, почти гареме, и нетерпеливо сказала, не стремясь продолжать эту тему:

— Милый папА, давай не будем делать из моего мужа какого-то французского узурпатора. Я свободная женщина и живу так, как хочу! И не была здесь лишь потому, что меня затянула круговерть домашних забот. Вот! — красноречиво кивнула она в сторону своего большого живота.

Поболтав еще немного, она потихонечку вытащила свою руку из рук отца и усвистала в женскую половину. Как представил Константин Николаевич, хвастаться перед матерью и своими родственниками, особенно перед сестрой Олей, своей беременностью.

Николай I только вздохнул. Будущий мальчик будет когда-то лежать в его руках, как у матери, и даже, может,