Загоняя овец - Михаил Григорьевич Теверовский

Ах да, мы же тоже, получается, в субботу едем к Чарли в гости. А в воскресенье – к Оливеру. Оторвёмся с «друзьями», как подростки на праздничных выходных, – саркастично констатировал детектив.

– Получается, что так. Весёлая работка. Надо было идти в охранники, склады хотя бы не могут убежать. Хотя… Вернее было бы сказать, что по своему желанию не могут «убежать».

В субботу Рик Роунс с напарниками прибыли в десять часов утра в полицейский участок, ближайший к Чарли Вудсу. Там им выделили небольшую комнатку с двумя убогими жёсткими стульями, стоящими друг напротив друга по разные стороны не менее убогого стола. Чарли Вудс должен был явиться через полчаса. Рик Роунс в последний раз перед допросом обсуждал стратегию допроса с напарниками. Вообще, Роунс не особо любил допросы такого типа. Дело в том, что когда ты просто «задаёшь вопросы» свидетелю или подозреваемому вне столь официальной обстановки, по опыту детектива, то они ведут себя более расслабленно, меньше придумывают и меньше стараются выгородить себя. Но сейчас детектив хотел жёстко и быстро расколоть Чарли Вудса. Когда наконец один из местных полицейских привёл его, напарники были полностью готовы.

– Доброе утро, – поздоровался Роунс и жестом указал Вудсу на стул, располагавшийся напротив.

Тот что-то буркнул в ответ и развалился на стуле, явно стараясь принять как можно более непринуждённую позу. Тем не менее его челюсти были крепко сжаты, а движения будто скованы. У Чарли Вудса был весьма странный вид, как будто он очень и очень сильно устал и как-то горбился, стараясь стать более неприметным. Рик даже еле узнал его – сидевший перед ним Чарли кардинально отличался от того самоуверенного и горделивого Чарли, которого он видел на фотографиях из базы данных день назад. А детективы перерыли весь интернет по всем возможным датам. И не только.

– Чарли Вудс, верно? – спросил Ник, единственный сидящий со своей больной спиной на стуле.

– Да.

– Можно вашу повестку и удостоверение личности? Стандартная процедура, если вы не против. И помните, наш разговор записывается, – быстро протараторил Рик.

В комнате должна была вестись запись, но Роунс на всякий случай дополнительно включил в кармане диктофон. Ему не хотелось нервировать подозреваемого постоянным визуальным напоминанием о том, что все его слова фиксируются. Тем не менее по закону он должен был предупредить. Поэтому детектив попробовал сообщить эту формальность как можно более отвлечённо и как можно скорее заставить Чарли забыть об этом.

– Пожалуйста. – Чарли бросил на стол перед Ником запрошенные Роунсом документы.

– Вам тридцать девять лет, верно?

– Верно, – снова буркнул в ответ Чарли, после чего недовольно добавил: – В удостоверении так и написано.

– Благодарю за напоминание. Мы также благодарны вам за то, что вы пришли вовремя.

Роунс как можно дольше тянул диалог, стараясь заставить Чарли потерять бдительность. Всё же мозг не может постоянно работать в режиме максимального напряжения – а по виду Чарли его мозг сейчас уже был на самой грани. Сам Чарли Вудс не производил на детективов впечатления расчётливого убийцы. Обычный деревенский увалень, семьянин. Широкие скулы, явно поднабравшие лишнего веса щёки, короткая шея, закрываемая воротом клетчатой байковой рубашки. Совершенно обычные синие джинсы и давно не чищенные серые кроссовки. Абсолютно не тот образ, который соответствовал бы типажу съехавшего психопата.

– В девятнадцать лет вы проходили подозреваемым по делу об ограблении магазина, верно? – вступил в диалог по отрепетированной схеме Ник.

План детективов заключался в том, что Том должен был весь их диалог стоять молча чуть в отдалении от напарников, заставляя подозреваемого сильнее нервничать, тогда как Роунс и Чойс задавать определённые вопросы, сбивая внимание и разделяя агрессивный настрой Вудса.

– Все обвинения были сняты.

– В двадцать два года участвовали в массовой драке. При аресте оказали сопротивление, попытались сбежать. Вам повезло, что в тот, предыдущий раз обвинения были сняты. И вы отделались лишь условным.

– К чему всё это? В повестке было: мне нужно явиться сюда в качестве свидетеля. Что я должен рассказать вам?

– Вы нервничаете, мистер Вудс? Чувствуете себя некомфортно? – с деланой заботой спросил Ник Чойс.

– Конечно, блин, я чувствую себя некомфортно в субботу в полицейском участке! А не дома с семьёй!

Вены на шее Чарли вздулись.

– Держите себя в руках, прошу вас, мистер Вудс. Мой напарник лишь побеспокоился о вашем самочувствии. Вы хотите провести время с женой и детьми, я так понял. А что насчёт вечера вторника?

На этой фразе Чарли Вудс едва заметно дёрнулся. Стараясь замять этот момент, он сменил позу, как будто сел поудобнее, закинув одну ногу на другую. В его глазах читался целый спектр эмоций: от явной агрессии и презрения по отношению к допрашивающим его до искреннего испуга. Чарли Вудс был не из тех людей, кто имеет прекрасную выдержку, что было на руку детективам. Рик Роунс повторил свой вопрос:

– Что вы делали во вторник вечером, мистер Вудс?

– Выполнял свою работу.

– Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить всё поподробнее. Ведь во время работы, особенно такой продолжительной, как у вас, – всё же целый день за рулём, – иногда нужен отдых, верно?

– Я обязан раскрывать все моменты своей жизни и своего времяпрепровождения?

– Разумеется, нет, вы же здесь как свидетель. Следствию кажется, что вам нечего скрывать, – напомнил ему Роунс. – Тем не менее вы можете обратиться за помощью к адвокату, если пожелаете.

Когда Рик Роунс сказал это, то понял, что сделал очень крупную ставку. Если Чарли Вудс пошевелит мозгами и потребует адвоката, то конец всей игре и стратегии. Адвокат не даст проронить лишнего слова своему подзащитному, будет мешаться и извиваться прямо под носом у детективов. Своей фразой о мнении следствия он хотел убаюкать Вудса, намекнуть, что желание вызвать адвоката будет доказательством наличия чего-то скрываемого. Роунс надеялся, что правильно оценил Вудса и тот пойдёт по прямой дорожке – раз следствие начнёт сомневаться, то можно пересесть на место подозреваемого, а там кто знает…

– Нет. Я расскажу всё, что знаю.

– Благодарим вас за содействие следствию, – учтиво поблагодарил Ник Чойс.

Игра продолжалась.

– Так что же вы можете рассказать следствию о вечере вторника, шестого мая?

– О нашем разговоре никто не узнает? М… Мэри не узнает? – с искренним волнением спросил Чарли.

– Разумеется, нет, мистер Вудс. Мы не хотим судебных исков за раскрытие конфиденциальной информации.

К сожалению для Чарли Вудса, это была наглая ложь. Детективы уже обладали этой информацией, и она была занесена в дело. Они вполне могли задать его жене в роли свидетеля вопросы наподобие «откуда ваш муж мог знать убитую проститутку Маргарет Филс?». Конечно,