19 студентов, 14 дней и Керженец, или Блогер в щучьей пасти - Мария Рутницкая

А после обеда у нас намечено общее собрание. Как-никак экватор преодолен, а значит — самое время назначать день Нептуна. Сценарий Милка уже давно подготовила и никому не показывает, чтобы было интересно. А сегодня наша задача — выбрать исполнителей и распределить роли. И вот совещание началось. По-моему, сейчас будет весело.

— Ну что, — слово, как режиссер предстоящего действа, берет Милена, — буду зачитывать действующих лиц. Желающие, не стесняемся. Обещаю, что все будет прилично.

— Я так не играю, — дурашливо встревает Антоха, — прилично — это скучно.

— Хорошо, — Корсакова нарочито тяжело вздыхает и делает какие-то пометки в блокноте, который держит в руках, — специально тебе, Кравец, будет роль неприличная. Уговорил.

— Не, не, не, — сразу идет на попятную парень, — я же не о себе, я обо всех пекусь. И не о роли говорил, а о действии вообще.

— Ничего не знаю. Вот здесь, — Милка потрясает блокнотом, — я уже все пометки внесла. Будешь неприличным.

Мы начинаем откровенно ржать, глядя на обалдевшее лицо Антона. В кои веки наш зубоскал лишился дара речи.

— И…, — осторожно спрашивает он, — кем я буду?

— А будешь ты тритоном, сопровождающим Нептуна. Они, вообще-то по всем мифологическим канонам полностью голыми должны быть.

Лицо Кравца начинает наливаться нездоровой краснотой, и наш режиссер спешит добавить:

— Однако из сочувствия к однокурсникам, чтобы избежать психологических травм, на тебе будет набедренная повязка.

Народ уже стонет от смеха, слушая эту пикировку.

— Вижу, ты согласен, — Милена одобрительно смотрит на находящегося в легком нокауте Антоху. — Как хорошо, что он сам вызвался. А то я голову сломала, кому всучить эту роль, — поясняет она для нас.

Все. Совещание прервано и продолжаться не может. Потому что участники валяются по песку, схватившись за животы. Наконец минут через пять мы приходим в себя и вновь готовы к работе.

— Нептун, — озвучивает следующую роль Корсакова.

— Да тут и спорить нечего, — заявляет Игорь, — все однозначно понятно.

И, действительно, мы одновременно поворачиваем головы и смотрим на Глеба. Кто еще лучше из присутствующих может олицетворять силу и уверенность? Мужчина и не думает возражать. По-моему, он польщен.

— Русалки — три единицы, — пародирует известный фильм Милка.

Глеб подходит ко мне и поднимает мою правую руку вверх.

— Раз, — говорит он и поясняет, — как Нептун, я, наверное, имею приоритетное право голоса. Ты не против? — спрашивает меня.

Я краснею, но соглашаюсь. Жест был весьма показательный. Тут даже сплетен не надо — все сказано открытым текстом — мы не просто попутчики. Назвать нас парой язык у меня пока не поворачивается, но что-то близко к этому.

— Я, я, — Катька и Ирка вскрикивают в один голос.

Спасибо, подружки. Благодарно улыбаюсь девчонкам.

— Это нечестно, — зло и обиженно звучит голос Инки, — ну какая из Катерины русалка с такой прической? Вот у меня, — она встряхивает шикарной каштановой гривой длиной почти до пояса, — внешность самая подходящая.

Корсакова задумчиво переводит взгляд с Васнецовой на Зубину. С точки зрения соответствия канонам, Инка, конечно, права. Но, с другой стороны, все понимают, что, если бы на роль Нептуна был выбран кто-то другой, Катькина прическа была бы нашей королеве пофигу.

Милка принимает соломоново решение.

— Тянем жребий, — говорит она, не желая участвовать в спорах и разборках.

Семка приносит коробок спичек. Зажимает две в кулаке. Длинная — вожделенная роль. Девчонки с серьезными лицами тянут. Ииии… Инке везет в этот раз. Она с достоинством кивает и, бросив пренебрежительный взгляд на расстроенную Катьку, подходит к нашей, осчастливленной ролями, группе. Конечно, я расстраиваюсь вместе с подругой и посылаю ей подбадривающий и извиняющийся взгляд. Она в ответ корчит рожу, пародируя Инку и машет рукой, говоря одними губами: «Не кисни».

Но Милке ждать некогда, пока все желающие закончат заниматься рефлексией. Она переворачивает страницу блокнота и называет следующих участников:

— Жабы. Четыре штуки.

— Чего?! — возмущенно кричит Мишка. — Что это за издевательство! Лично я жабой не нанимался быть! Никого посимпатичней, что ли придумать не могла?

Все присутствующие делятся на два лагеря. В одном кричат, что жабы — самое то, вторые — что вот пусть они тогда этих самых жаб и изображают.

— Лично я — согласна, буду жабой, — неожиданно подает голос Катерина, — у меня сейчас настроение — самое то. А еще, если кто не заметил, начали мы с Нептуна и уже дошли до лягушек. Что дальше?

Народ замолкает, пораженный логикой девушки. Об этом как-то однокурсники не задумывались. Даже мне, уже получившей персонажа, становится неуютно. А ведь правда. И фантазия у Милки — дай боже.

— Я тоже согласен, — совсем неожиданно провозглашает Митрохин.

Вот это, я понимаю, любовь! Многозначительно смотрю на Катюху. Она — выпученными глазами — на меня. «Что, тоже не ожидала?» — шепчу ей на ухо. Она растерянно мотает головой, робко поглядывая на парня. Серега встает рядом с ней и басит:

— Только не жабой, а…, — он замолкает, пытаясь придумать мужской вариант своей роли.

— Поняла, — включается в решение проблемы наш режиссер, — будешь жабом.

Сергей молча кивает. Жаб — это не жаба. Это ему подходит.

— Жаб и жаба, с ума сойти, — раздается ехидный голос Авитки. — До чего мы докатились! Стыдобища! Лично я точно в этом не участвую. Меня же подписчики засмеют, если узнают! Эталон красоты и стиля играет жабу?! Ни за что!

Милена равнодушно пожимает плечами: «Мол, дело твое».

— А можно мне? — тихий голос Даши прерывает затянувшуюся паузу.

Корсакова делает пометку в блокноте, и Дашка переходит в нашу группу. Народ отмирает и с новым воодушевлением готов к дальнейшему распределению обязанностей. Поднимается шум. Шутка ли — осталась последняя жаба!

— Эх, была-не была, — машет рукой Зарецкий, — тоже готов быть жабом. Папа, конечно, не одобрит, но куда деваться?

Делает преувеличенно страдающее лицо и тоже идет к нам. Обнимает за плечи покрасневшую Дашу и расплывается в радостной улыбке. Однокурсники понимающе