19 студентов, 14 дней и Керженец, или Блогер в щучьей пасти - Мария Рутницкая

— Ну что, — Мила демонстративно закрывает свои записи, — отбор закончен. Остальные играют массовку и роли придумывают себе сами. И попробуйте только быть не в образе!

Она сурово оглядывает притихших одногруппников, только сейчас до конца осознавших, как же права была Катерина. То, что Милка способна испортить жизнь тем, кто рискнет сорвать ее планы, никто не сомневается.

Все помнят произошедший на первом курсе случай, когда Сашка, по наивности или самоуверенности, решил проигнорировать требование Корсаковой прийти в белой рубашке на двадцать третье февраля. Она тогда уже была нашим организатором всяческих общественных мероприятий.

Так вот, Сашка решил выпендриться и пришел в черной водолазке. Скандала не было. Мила вообще всегда очень спокойная. Но посмотрела на парня очень нехорошо. А потом, как-то так оказалось, что честь развозить напраздновавшихся однокурсников выпала именно ему. Как это произошло — никто не понял, но трезвым остался только он и вынужден был таким и оставаться в течение всего вечера, чтобы не подвести всю группу. Сидел мрачно в углу в своей черной водолазке и хмуро зыркал на веселящихся нас. Но урок все запомнили.

Так что сейчас, я уверена, у всех в голове кипят мысли и рождаются идеи. Просто в плавках никто завтра появиться не рискнет. Или хотя бы будет придумано шикарное объяснение этому решению.

Нас же, осчастливленных персональными ролями, Милена приглашает отойти в сторонку. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на творческую тайну никто не посягает, нам начинают объяснять завтрашний сценарий. Ну что могу сказать? Масштаб действия мы все оценили.

Каждому был выдан листок с текстом. К счастью, не слишком большим. Благородно разрешили читать с бумажки. Хотя, конечно, предпочтительнее выучить. Все отправляются изучать полученное.

После ужина собираемся на репетицию. Отходим от лагеря подальше и ставим Фрэнка на стреме.

— Охраняй! — даю команду своему рыжему другу.

Теперь, если кто-то окажется поблизости, даже если это будет знакомый ему человек, пес своим лаем предупредит нас.

Репетиция проходит под непрекращающийся хохот. Милка — молодец!

Более-менее освоив свои действия, собираемся возвращаться. Народ выдвигается по направлению стоянки, а меня Корсакова попросила задержаться.

— Слушай, — видно было, что девушка слегка не в своей тарелке от непривычной роли, — знаешь, я не люблю встревать, когда не просят, но…

Она как-то так подозрительно мнется, что я начинаю всерьез волноваться.

— Мил, не тяни кота за хвост, — прошу я дрогнувшим голосом.

— Ты права, — она решительно расправляет плечи и серьезно смотрит мне в глаза, — в общем, учти, что Инка всерьез нацелилась на Глеба, а ты портишь ей всю игру.

Я задумчиво киваю. Что делать в этой ситуации — ума не приложу.

— Она девушка упорная и проигрывать не привыкла, — продолжает между тем Милена. — И помощники у нее найдутся. Она вчера весь вечер с Ромкой о чем-то шепталась. А Ромка ей всю учебу в рот смотрит — ведь ее папочка ему протекцию обещал по окончании универа оказать.

Таких подробностей я, конечно, не знала, но к информации отнеслась серьезно. Чурин тот еще придурок.

— В общем, будь осторожна. — Мила ободряюще сжимает мою руку. — А еще лучше, расскажи все Глебу. Если у вас не просто флирт, то он должен знать и принять меры.

Ох, тут тоже все так не просто! Если бы я могла доверять ему на все сто… Но — чего нет, того нет. Благодарю одногруппницу и смотрю ей вслед, пока она не скрывается за деревьями. Мне есть о чем подумать.

Однако подумать мне не удалось. Сначала мешали галдящие однокурсники, обсуждающие завтрашний день и свое участие в нем. А когда я все-таки добралась до палатки, вырубилась, едва положив голову. Слишком уж насыщенный день получился.

ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ

Годы это не сотрут, не сотрут

Ю.Визбор

Солнышко светит. Ветерок дует. Красота. А я злюсь. Причем злюсь с самого утра и с каждой минутой все больше.

А казалось бы, ничего не предвещало. Проснувшись в хорошем настроении и в предвкушении праздника, мы с Фрэнком выползли из палатки. И сразу же наткнулись на Пашку, который, как оказалось, терпеливо ждал нашего пробуждения.

— Ну, наконец-то, Зотова. Я уж думал, ты в зимнюю спячку решила впасть, — встречают меня ехидные слова друга.

Недоуменно смотрю на парня.

— Паш, а что случилось? — осторожно спрашиваю, судорожно пытаясь вспомнить, договаривались ли мы на сегодня о чем-нибудь.

Память молчит, а Пашкин взгляд становится все более укоризненным.

— Нет, ну это надо! Я что, зря эти железяки у отца клянчил, а потом весь поход их туда-сюда таскал?

И тут до меня доходит.

— Пашк, — я с досадой закусываю губу, — а мы Игорю-то про нашу задумку не сказали. А он терпеть не может самодеятельности в своей вотчине.

— Вот что бы ты без меня делала, Варюха, — самодовольно лыбится Сергеев.

— Ты сказал! Правда?! Какой ты молодец!

Радостно взвизгнув, бросаюсь на шею другу и чмокаю его в щеку. Правда, сразу отступаю назад, так как чувствую на себе сразу два недовольных взгляда. Вон — недовольно пыхтит вылезшая вслед за мной из палатки Ирка. А вон — сердито хмурится Глеб. Ну ладно, Глеб — человек новый, он еще не совсем в курсе о наших с Пашкой взаимоотношениях. А Супрун-то чего пыхтит? Поворачиваюсь к подруге и делаю большие удивленные глаза. Та слегка краснеет и тяжело вздыхает. Сергеев, как всегда, ничего не замечает, поэтому также тяжело вздыхаю, сочувственно глядя на Иринку.

Нашу пантомиму прерывает Павел:

— Так что после завтрака Игорь велел за ягодами топать, а то потом некогда будет.

— Инициатива наказуема, — тяжело вздыхаю я.

— А то, — хихикает парень.

— И ты, кстати, с нами пойдешь, — сбиваю я его радостный настрой.

— Ну, Вааарь, — жалобно тянет он, пытаясь давить на жалость и совесть.

Но я бессовестная и