Искатель, 1996 №1 - Торн Смит

Ханнибал, регистратор, черноволосый жиголо с худым лицом. Мистеру Вули казалось, что он смотрит на окружающее в телескоп. Но лишь казалось. В следующую секунду он уже стоял нос к носу с Ханнибалом.

— Доброе утро! — поздоровался мистер Вули.

— Добрый день, — презрительно усмехнулся этот тип.

Мистер Вули, застыв, молча смотрел на него. Никто не мог выдержать поединка с черной вуалью, темными провалами подрисованных глаз, не говоря уже о носе, который почему-то тоже выглядел скорее вдавленным, нежели выпуклым. Ханнибал присел от страха, отводя глаза.

— Не спорьте со мною, молодой человек.

— Слушаюсь, мадам.

— И не называйте меня… — мистер Вули вспомнил, что на ввд он женщина, и успел остановиться. — Мисс Бетти Джексон у себя? — спросил он.

— Вы ее тетя из Перт Амбой? (Было договорено, что доктор Мэнникс позвонит в отель из своего офиса. Он позвонил.)

— Ам-бой! — икнул мистер Вули.

— Она вас ждет, — сообщил Ханнибал, содрогнувшись: его взгляд ненароком упал на лицо под вуалью. — Мисс Джексон просила передать, что она в турецкой бане и вы можете к ней там присоединиться. Это на седьмом этаже. — Он звякнул колокольчиком со своего стола. — Бой! Отведи мадам в турецкую баню.

Все события в нашей жизни подчиняются карме. И если кармой предусмотрена какая-то определенная последовательность событий, человеку даже в голову не приходит что-либо изменить… У мистера Вули было много времени принять иное решение. Никакой закон не обязывал его, свободного человека, идти в баню. Он мог заявить, что у него аллергия ко всему и чему угодно турецкому — полотенцам, табаку, коврам, гаремам, баням — и сказать Ханнибалу, что подождет Бетти в другом месте. Ничто не мешало ему спихнуть прыщавого боя в шахту лифта, где ремонтники смазывали что-то и оставили дверцы полуоткрытыми. Или, например, разбить ему голову пожарным топором из застекленного ящика. Но мистер Вули всего лишь последовал за мальчишкой, поднялся с ним на седьмой этаж.

Если он вообще о чем-то думал, что представляется маловероятным, то, наверное, почувствовал облегчение, убедившись, что в предбаннике все женщины одеты — и служащие и клиентки. Беловолосая женщина за столом, отгороженным решеткой, окликнула его:

— Сюда, мадам.

Мистер Вули, стоявший с потерянным видом, двинулся на этот приятный голос, но, упершись в решетку, опять остановился, чуть покачиваясь. Молчание между ним и седой женщиной все тяжелело, удлинялось. Мистер Вули, однако же, не бездействовал. Он искал слова, любые слова, лишь бы нарушить молчание, но они не шли на ум и все. А хотелось ему сейчас только одного — оказаться где-нибудь совсем в другом месте.

Но глаза беловолосой женщины не проявляли никакого любопытства, тем более упрека или укора. Она не вчера родилась. Вот уж нет. И женщин всяких навидалась, разной степени дикости. Поэтому она нисколько не удивлялась, что мистер Вули, кроме икоты, иных звуков произвести не может.

А икота у мистера Вули вырывалась очень громкая и почему-то агрессивная. Голова каждый раз приподнималась на внезапно удлинявшейся шее. Судорожными движениями он пытался как можно изящнее приладить свою зеленоперую шляпу.

— К утру будет как солнышко, — пообещала ему седая женщина. — Элис, — окликнула она молодую девицу в накрахмаленной белой форме. — Мадам, — сообщила она Элис, — хочет отдельную комнату и постель, а перед этим она должна побывать в электрической кабине, после чего ей поставят клизму.

— Непременно, — живо отреагировала Элис. — Не угодно ли пройти за мной, мадам…

— Подай мадам руку, Элис, — велела седая. — Мадам очень устала.

— О да, мадам очень… устала, — согласилась Элис, подхватывая мистера Вули под руку. — Никогда не видела, чтобы так сильно уставали. Прошу сюда, мадам.

Открыв двери, Элис мягко втолкнула мистера Вули в нечто вроде ада по Данте — огромный зал, наполненный туманом и облаком, где скользили, парили, плавали женщины различного роста, конфигурации и возраста, некоторые с полотенцем на талии, другие с полотенцем на плечах. Женщины сидели на скамьях, в креслах, а за следующей дверью, арочной, виднелся еще один большой зал — там тоже было множество женщин. Стоял неумолчный гул от разговоров. Мистер Вули приостановился, желая обдумать вопрос, который он сам себе задал: кто из женщин скромнее — прикрывающие бедра или прикрывающие груди? Вопрос был трудный, и он не успел себе ответить, потому что Элис вежливо, но чувствительно подтолкнула его.

— Сюда, мадам.

Они завернули в нечто вроде коридора, и Элис открыла одну из узких дверей. В комнатушке за дверью мистер Вули увидел единственную дверь и табуретку, пахло там чем-то антисептическим.

— Вначале, — объявила Элис, — мы устроим вас в электрическую кабину, потом поставим клизму. После душа вы поспите, а завтра будете прекрасно себя чувствовать. Помочь мадам раздеться?

У мистера Вули наконец прорезался голос.

— Нет, — отчетливо произнес он.

— Я налажу кабинет. — Элис вышла.

Кабинет был одним из нескольких, которые располагались в коридоре неподалеку от двери мистера Вули. Он разделся до трусов, сразу же обернулся выданной ему полосой махровой ткани, подбежал к кабине и плюхнулся в нее, а стенки постарался сомкнуть вокруг себя. В крыше кабины была круглая дырка для головы. Внутри находились электрические шары и мягкая табуретка. Сидеть на ней было неприятно из-за раненых ягодиц — но мистер Вули сидел. Его вполне устраивало, что кабина скрывает от всех, к какому полу он принадлежит…

Из тумана появилась Элис, она подвернула термостат. Потом сделала нечто странное. Она отскочила назад и воскликнула:

— Но, мадам!

Мистер Вули уставился на нее сквозь свою черную вуаль. Видна была только его голова — как на тарелке. Но голову-то украшала шляпа с длинными завитыми перьями, а поверх всего свисала вуаль. Странное зрелище — голова сама по себе, без туловища, да еще с такими…

— Но, мадам!

— Что? — спросил мистер Вули, хотя прекрасно знал, о чем речь.

— Ваша шляпа, ваша вуаль! Позвольте, я помогу вам их снять.

— Спасибо, — проговорил мистер Вули, — но — нет.

— Нет?!

— Нет! Я всегда ношу шляпу и вуаль. Даже в постели не расстаюсь с ней.

Элис огляделась по сторонам, будто в поисках поддержки в своих намерениях освободить голову мистера Вули от шляпы и вуали. Мистеру Вули стало страшно. Он не знал, что делать. И даже молиться не мог. Но Бог, который благосклонно относится к детям, дуракам и пьяным, сниспослал ему озарение. Идею. Мистер Вули прошептал:

— Элис… — а когда она приблизила свое розовое ушко к его завуаленному рту, объяснил: — Я не могу снять вуаль… у меня нет носа.

— О!

— Да, — продолжал шептать мистер Вули, — его оторвало взрывом. Осталась только дырка там, где раньше был нос. Вообще-то у меня