Дым и зеркала - Юлий Анатольевич Дубов

с вами по прямому указанию Кроули, ему, я надеюсь, удастся отвертеться, сославшись на служебные инструкции, но это не спасает, потому что ежедневные визиты в дом на Рактон Роуд ему придется признать, тут уж никуда не денешься. Наверняка где-то уже лежат фотографии, на которых видно, как он туда входит и как выходит. Так вот. После этого признания и у судьи и у присяжных появится стойкое убеждение, что где-то рядом зарыта большая и очень дурно пахнущая рыба. Это убеждение превратится в уверенность, как только выяснится, что в Скотланд Ярде никаких документов нет. Я не знаю, что там Эмерсон напишет в исковом заявлении, и какие у его клиента шансы на выигрыш дела, но скандал будет невероятный. У нас парламентские выборы через год с небольшим. Между прочим.

– А мне, извините, сэр, на это плевать. Я в парламентских выборах не участвую. Мне поручено вести расследование, и я его веду как умею.

– А то, что у мистера Кроули, Беннет, будут колоссальные неприятности, – вам на это тоже плевать?

– Да, сэр, на это мне тоже плевать. Мистер Кроули занимает высокооплачиваемую должность, получаемые им деньги покрывают все риски. Поступая на эту работу, он знал, на что шел. И группу Хотспер предложил создать именно он, я не навязывался. Или вы вместе это решили – мне неинтересно.

– Есть ли что-то, на что вам не плевать, Беннет?

– Есть, сэр. Только две вещи на всем белом свете. Выполняемая мною работа, если таковая имеется. И честно заработанное право прожить много лет в относительном достатке и тихо скончаться в собственной постели.

Кроули и Клейн переглянулись.

– Да, – задумчиво сказал Кроули. – Знаете, старший инспектор Беннет, когда вы вместе со своими адьютантами ушли в отставку, я почувствовал невероятное облегчение. В голову тогда придти не могло, что через несколько лет вы снова возникнете на горизонте.

– Я догадываюсь, что это была не твоя идея, Роберт, – парировал Дон. – Но ты ведь мог сказать «нет» и не сказал. Так что ты просто имеешь дело с последствиями собственных решений, вот и все. У вас ко мне все, джентльмены? Мне надо работать.

– Задержитесь, Беннет, – сказал Клейн. – Вы правы: на том, чтобы использовать вас, настоял я. Но сейчас об этом уже бессмысленно спорить. Вам все ещё интересно, что у вашего дома делает курьер?

– Это мне интересно.

– Тогда сядьте и слушайте. Это в ваших интересах, потому что речь пойдет как раз о тех вещах, на которые вам не наплевать. В письме Голдштейна про это ничего нет, но Эмерсон прямо заявляет о том, что уже подготовлен ещё один иск, и ответчиком по нему будете вы. Незаконное вторжение, все такое. Вот с этим вас курьер и поджидает. Думаю даже, что курьеров этих несколько, и ещё один караулит где-то в окрестностях Рактон Роуд. Так что проблемы не только у Кроули, они и у вас тоже. Вы представляете себе, Беннет, в какую сумму вам влетит этот процесс? Постель, в которой вам так хотелось бы тихо скончаться, у вас могут отобрать.

– Заказать тебе манзаниллу, Дон? – с нескрываемой издевкой спросил Кроули. – Или что-нибудь покрепче?

– Мне почему-то кажется, – угрюмо произнес не ожидавший такого развития событий Дон, – что вы уже о чем-то договорились. Не хотите поделиться?

– На то, чтобы договориться, у нас ещё не было времени, – сказал Клейн. – Так, некоторые варианты действий обсудили. Некоторые ещё не успели. Желаете принять участие?

– А у меня есть выбор?

– Выбор всегда есть.

– Хорошо. Так какие варианты?

– Позвольте мне, Стивен. – Кроули перехватил инициативу. – У нас есть ощущение, что использование тебя на этой работе – ошибка. Для детектива любой перерыв в активной работе – это вещь фатальная. Теряются навыки, ослабевает чутье, а амбиции остаются и заставляют идти напролом. Даже там, где надо действовать очень аккуратно. Демонстрация активности, Дон, часто маскирует отсутствие результатов, но бесконечно долго это продолжаться не может. Группа работает уже два месяца, но не продвинулась ни на шаг. Как раз напротив! На сегодняшний день все, чего тебе удалось добиться, это начинающегося скандала с трудно прогнозируемыми последствиями.

– Хочешь меня убрать?

– Дон, ты ведь человек умный и прекрасно понимаешь, что вся эта деятельность выходит далеко за рамки обычных интересов Ярда. Но мистеру Клейну удалось найти определенное взаимопонимание с руководством. Я уже доложил наверх о том, как развиваются события. Пока что приказа о расформировании группы нет и, вполне вероятно, он не поступит. Так что работа будет продолжена. Но поскольку, в конечном счете, за все происходящее отвечаю лично я, я буду настаивать на замене руководителя группы. Это мое условие.

– А как, позволю себе поинтересоваться, ты будешь управляться с этими двумя – с Эмерсоном и Голдштейном? Они ведь никуда не денутся со своими исками.

– А это, Дон, как ты недавно совершенно справедливо заметил, никак тебя не касается.

– А что мне делать с иском, который меня поджидает в Барнете?

– А вот это уже не касается нас. Тем более, что это полностью твоих рук дело.

– Одну минуту, – перебил Клейн. – Подождите, Кроули, не так быстро. Беннет, вы должны понять одну простую вещь. Иск против вас. Ворвались вы к Келле по собственной инициативе, вследствие временного умопомрачения, или сделали это потому, что в некотором неясном качестве сотрудничали со Скотланд Ярдом, знакомы вы с неким мистером Стивеном Клейном или нет, – для вашей ситуации ровным счетом никакого значения не имеет. Это понятно?

– Не волнуйтесь, сэр, – презрительно выпятив губу сказал Дон. – Я никогда не видел вас и давно забыл как выглядит Кроули. Мои люди тоже. Мистер Кроули только что очень внятно объяснил мне, что свои проблемы я должен решать сам. Не тревожьтесь. Как-нибудь решу.

– Если вам, Беннет, будет нужна помощь… мы, в разумных пределах…

– Мне не нужна помощь. Я с этим их иском разберусь за один день.

– Каким образом, позвольте спросить?

– Если бы мне, мистер Клейн, этот вопрос задал мистер Кроули, я бы ему ответил, что это не его собачье дело. Но вам скажу. Я не пойду ни в какой судебный процесс. Я признаю иск, пообещаю принести извинения и добровольно выплачу назначенную судьей компенсацию. Сейчас точно не припомню, но четыре года назад была похожая история – полиция по ошибке ворвалась не в тот дом и уложила хозяина на пол. Там компенсация была двадцать тысяч фунтов за моральный ущерб плюс стоимость сломанной двери. Я дверь не ломал, Келле под дулом автомата не держал – тысяч восемь. Максимум десять. Я не Ротшильд, но десять тысяч наскребу. Кстати говоря, иск против Скотланд Ярда, сэр, на этом закончится. Келле не сможет повторно обратиться в суд по тому же самому поводу, уже получив компенсацию. Это мой вам подарок на прощание, сэр.

Кроули хотел что-то сказать, но Клейн предупреждающе поднял ладонь, и он вжался в кресло.

– Любопытная мысль. Вы быстро соображаете, Беннет. Ответьте мне на один вопрос, только честно. Зачем вы полезли к Келле?

– Мистер Клейн, сэр, вы ведь согласны с тем, что фамилии Эмерсона и Голдштейна я только что впервые услышал здесь и от вас?

– Согласен.

– Тогда почему я абсолютно уверен, что они работают в одной и той же адвокатской конторе? Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь. Скажу больше – они там партнеры.

– А как называется их контора?

– «Харвуд-Макбейн».

– Ну вот. Ещё надо что-нибудь объяснять?

– Да уж пожалуйста.

– Объясняю. Вечером в пятницу, за несколько часов до своей смерти, Иглет и его телохранитель Кирш связывались с Келле. После этого Иглет с кем-то ужинал в «Примавере». Обслуживал Иглета в тот вечер официант Паоло Брачини, он же и опознал гостя Иглета – его зовут Джейкоб Абрахамс.

– Фокусник?

– Да. Иллюзионист. Очень высокого класса. Через год журналист Крис Мартин стал готовить материал к годовщине смерти Иглета. Он пришел в «Примаверу» и разговорил Брачини. В ту же ночь оба исчезли