Под черным небом - Ингер Вольф

хижине? Возможно, очень давно. Или, может, совсем недавно? Мысли вернулись к отцовскому товарищу по охоте. Дэвиду Гриффину. Как они познакомились? Ей никогда не нравился этот Дэвид, и от сознания того, что этот человек как-то связан с Чарли, к горлу подступала тошнота. Откуда взялся окровавленный клочок бумаги с его именем? Мысли начали путаться. Кровь или не кровь? Разве не так сходят с ума? Когда не могут отличить реальность от фантазии?

Завтра она попытается сбежать. Когда рассветет. Но тогда проснутся дикие животные. Она дрожала от страха при мысли о том, какие звери могут бродить в лесу. Но она будет смелой. Ради мамы. У нее есть теплая куртка и новые сапоги. Вот бы он снова пошел собирать хворост и очень долго его искал. Тогда она найдет выход. Единственное, что беспокоило ее, – почему он не всегда тщательно присматривает за ней. Он так уверен, что она не сбежит, потому что рядом медведица и на улице мороз? Или на самом деле потому, что они были так далеко в лесу, что она никогда не найдет дорогу обратно? Никогда не найдет ничего, кроме смерти?

26

Хоуи раздраженно вытащил ящик с инструментами из шкафа. В последнее время Дэвид Гриффин совсем отупел и работал спустя рукава. Например, несколько раз он делал ошибки при считывании информации с компьютера самолета и в отчетах. А вчера все могло кончиться совсем плохо. Один пилот пожаловался на проблемы с закрылками, и Гриффин не починил это дерьмо как следует. Когда потом самолет должен был сесть в Монреале, закрылки с правой стороны не работали как надо и пилотам пришлось долго кружить, рассчитывая по новой длину тормозного пути. В результате все кончилось аварийной посадкой с пожарными машинами наготове и гребаной пеной на посадочной полосе.

За такое могли и уволить, и теперь Хоуи приходилось перепроверять работу Гриффина, пока тот более или менее не придет в себя. Но все это случилось вчера. Сегодня идиот заболел. Хоуи раздраженно завозился с небольшим музыкальным центром на рабочем столе и включил наконец диск с Джонни Кэшем. Грохот музыки заполнил ангар.

Они же тут не в моторах старых драндулетов ковыряются. Они работают механиками в одной из крупнейших авиакомпаний мира. Даже винтик, закрученный неправильно, может привести к необратимым последствиям… Не то чтобы Хоуи страшно переживал, свались самолет вниз, но они с женой наплодили пятерых детей, и их требовалось кормить. Ему нужна была работа, и он не собирался ее терять, только потому что Дэвид Гриффин облажался.

Это, кстати, было странно, потому что на Гриффина вполне можно было положиться. Может, все это из-за того, что его друга, Асгера Вада, убили? Но Хоуи не показалось, что утром после убийства Гриффин выглядел подавленным, когда пришел на работу. Скорее, он казался возбужденным. Конечно, ужасно, что убили его товарища по охоте, но у Хоуи не сложилось впечатления, что эти двое были особенно близки… Тем утром Гриффин был не совсем трезв. Такое случилось не впервые, но до сих пор он хорошо справлялся со своими обязанностями, а в аэропорту проработал уже почти двадцать лет.

Гриффин мог быть довольно остроумным, хотя не всегда было понятно, насколько правдивы его истории. В основном он травил охотничьи байки. Морали в них было мало, и, если ему удалось выхватить незаконную добычу из-под носа у патруля охотнадзора, он мог долго смеяться над этим. В общем-то, Хоуи было плевать. Если патрульный недостаточно сообразителен, чтобы поймать нарушителя, так тому и быть. В лесу зверья на всех хватит.

Но иногда охотничьи истории становились более замысловатыми. Как, например, в тот раз, когда Гриффин рассказал, что трахнул пятнадцатилетнюю девчонку где-то в горах. Он утверждал, что девка сама хотела, но Хоуи трудно было такое представить. Гриффин ведь не был красавчиком, способным затащить в постель кого угодно. Этот рассказ даже беспокоил Хоуи какое-то время. Еще Гриффин хвалился молоденькими проститутками, которых снимал. То, что он был женат и имел ребенка, казалось, никак этому не мешало. В каком-то смысле то, что девчонки обязательно должны быть такими юными, было, конечно, мерзко. Но Гриффину это казалось нормальным. А что? Если другим нравятся старые сучки, так это их дело.

Хоуи взглянул на большой «боинг», стоящий в ангаре. Самолет был не новым, но он разбирал и собирал эту модель так много раз, что мог бы сделать это с закрытыми глазами. «Боинг» был готов к А-чеку, это займет пару дней. Возможно, что-то неладно с турбинным двигателем. Хоуи чуял это, но, возможно, у него просто разыгралось воображение. Он вздохнул и отхлебнул остывший кофе. Очевидно, Гриффин сегодня не появится. Шеф сказал, у него грипп. Замена скоро приедет. И все же тут было что-то подозрительное.

27

Энджи уже встала, когда Трокич проснулся. Они проспали примерно шесть часов. Его сон был беспокойным, Трокич то и дело ворочался, но это было лучше, чем ничего. Энджи стояла у холодильника и заплетала влажные волосы, держа пару шпилек в зубах. Из радио тихо доносилась песня «Неисповедимые пути». Одна щека у Энджи сильно распухла и стала желто-зеленой. Глаз тоже опух и покраснел, а губа была рассечена.

– Простите за то, что вам пришлось спать в трущобах, – сказала она.

Трокич зевнул и потер глаза.

– Я воспринимаю это как приключение.

– Его культурная ценность не слишком велика, – пробормотала Энджи и скупо улыбнулась.

– Хорошо, что он не попал вам по зубам и вы можете улыбаться.

Она тяжело вздохнула.

– Поверьте, мне охренеть как больно. Лучше вам сегодня сесть за руль, я все еще как в тумане после всех вчерашних лекарств, а есть вообще не могу. Только пообещайте не убивать мою развалюху, демонстрируя свой талант водителя из Европы. У меня нет денег на другую машину.

– Вы же не собираетесь на работу в таком состоянии? – удивленно сказал Трокич. – Лучше бы вам остаться здесь, а я поеду на совещание в участок, послушаю новости. Потом вернусь и все вам расскажу. Чтобы вы не чувствовали себя не у дел, – добавил он.

Энджи покачала головой, глядя в маленькое окошко. На дорожке у трейлера все время кто-то мелькал. Будто всем понадобилось посмотреть, где произошло нападение. Соседи поеживались на холоде и быстро возвращались по домам.

– Я не могу остаться. Это невозможно. Нам очень не хватает людей. Пока ребенок не найден, а я могу стоять на ногах, я все равно буду работать.

Трокич приподнял бровь.

– Да,