Под черным небом - Ингер Вольф

Трокич почувствовал, как в теплой комнате растет напряжение.

– Помните, как его звали?

Она прищурилась.

– Что-то на «Ха». Может, Хэнли? Хансен. Я не уверена. Но он был плотником. Это я помню, потому что мы говорили о сортах древесины. К тому же это было написано на фургоне, в котором он приехал. Ему очень понравился домик из калифорнийского дуба.

Энджи приготовилась записывать в блокнот.

– Как он выглядел?

– Красавчик. Думаю, позволительно так отозваться о мужчине даже в моем возрасте. Высокий блондин, волосы слегка растрепанные. Под одним глазом небольшой шрам, уши чуть оттопыренные. Да, еще цветная татуировка на одном запястье. Она немного выглядывала из-под рубашки. Может, небольшой дракон, я точно не скажу.

Энджи коротко улыбнулась.

– У вас отличная память.

– Говорю же, я хорошо запоминаю лица. А вот с именами хуже. Но так было всегда. Нельзя во всем винить возраст.

– А какого цвета был его фургон?

– Кажется, синего.

Трокич торопливо записывал все сведения.

– Если он из Анкориджа, думаю, мы его найдем. – сказала Энджи. – А что насчет последнего домика?

– Я продала его женщине, которая хотела подарить его своей дочке. Девочка была с ней. Мать звали как-то на «Д», а имя дочери я совсем не помню. Но она обожала вещи одной фирмы… «Хэлло, Китти». Точно не знаю, откуда они приехали. Они говорили об Анкоридже, но у меня сложилось впечатление, что они путешествовали по Аляске, а сами были из другого штата. Возможно, из-за диалекта матери.

Трокич уныло взглянул на Энджи. Вряд ли удастся разыскать хозяев этого домика.

– Она долго говорила о том, как дочка будет счастлива иметь такой домик.

Трокич кивнул. Лично он поставил бы на того плотника.

– Но вы уверены, что речь идет именно об этих четырех домиках? Это очень важно.

– Совершенно уверена. Как я уже сказала, это калифорнийский дуб. Древесина твердая, ее тяжело обрабатывать. Только у этих домиков я покрасила крышу в белый. Результат получился впечатляющий.

– Это уж точно, – одобрительно улыбнулась Энджи. – А что-то еще вы мастерите? Например, кукол?

Тереза покачала головой.

– Нет. Это не мое. Мне нравится работать с деревом. Я сделала несколько других вещей. Пару церквей, фермы, все в таком роде. Покупатели сами могут заполнить домики мебелью и куклами, если захотят.

– А вы не продаете кукол, которые изготовлены где-то еще? – спросил Трокич.

– Нет, никогда не продавала.

– Хорошо, у нас вроде нет больше вопросов, – сказала Энджи. – Если еще что-то вспомните, позвоните нам. Это серьезное преступление, так что даже мельчайшая деталь может быть важна. Ваши кукольные домики, не исключено, главная улика в нашем расследовании.

Это явно произвело впечатление на Терезу.

– Понимаю. Надеюсь, вы быстро его поймаете.

Она нахмурилась и выглянула в сад через окно.

– Опять он тут.

– Кто? – спросила Энджи.

– Мэр Стаббс. Вечно гадит на мою клумбу, – вздохнула она. – Даже когда все погребено под снегом, он выкапывает ямку. Но что я могу сделать? Ведь это он заправляет всем городом.

Когда они вернулись к машине, было уже полпятого. Трокич машинально огляделся в поисках синей машины, которая, возможно, преследовала их, но ничего не заметил. Энджи достала телефон и позвонила комиссару Марку Смиту.

– Надо опросить всех плотиков в Анкоридже, чье имя начинается с «Ха», – сказала она. – Он купил кукольный домик аналогичный нашему.

Она помолчала, слушая ответ.

– Хорошо. Мы все еще занимаемся знакомыми Асгера. Вечером будет отчет. Приедем в участок завтра утром с докладом.

Она дала отбой и сунула телефон в сумку.

– Что теперь? – спросил Трокич.

– Завтра утром будет совещание. После этого мы съездим в вулканическую обсерваторию. Еще нам надо отыскать женщину, купившую кукольный домик из калифорнийского дуба. А это, возможно, самая невыполнимая задача на свете.

22

Когда Трокич вернулся в гостиницу, он просто с ног валился от усталости. Купил бутылку красного вина в «Скользком лососе» и взял ее в номер. Сбросил ботинки в углу и завалился на кровать с вином в бумажном стаканчике, который нашел в ванной. Следовало бы позвонить Андерсену, но это могло подождать. Не было нужды забивать себе голову всякой ерундой вроде бюджета их отдела и прочими проблемами, требующими решения. Он подумал о Кристиане. Убедился в том, что практически ничего не почувствовал. Не имело смысла продолжать, когда ей хотелось детей, а ему нет. Расставание причинило боль, но, возможно, будущее покажет, что они оказали друг другу услугу.

Перед внутренним взором возникла Энджи. Слегка раскосые глаза глядели на него уже не так скептически. Ему нравилось, как она порой проводит рукой по длинной черной косе и как смеется – заразительно и естественно. Было в ней что-то ранимое, скрытое под жестким панцирем. В чем тут дело? Он чувствовал, что Энджи что-то скрывает и не пускает всех подряд к себе в душу. Она ему нравилась. Очень нравилась.

Трокич выкинул из головы мысли о напарнице и налил себе еще вина. Пульт от телевизора лежал на столе. Он пощелкал по многочисленным каналам и наконец нашел местный, где как раз показывали в новостях сюжет об убийстве Асгера Вада. Трокич вздрогнул, когда диктор стал перечислять подробности дела. Показали фото и Асгера, и Марии Вад. Его потрясло, как много раскопали журналисты. Каким-то образом пресса пронюхала о кукольном домике. В новостях показали фотографии дома в Талкитне. Упомянули и имя помощника комиссара Энджи Джонсон. От кого эти чертовы журналисты все узнали? Трокич сглотнул, когда сообразил, что старушка из Талкитны может оказаться в опасности. И Энджи. Неужели их преследовал журналист? На той синей машине? Или кто-то в участке проговорился? Информация такого рода может распространиться мгновенно, стоит ей просочиться наружу. Загадка кукольного домика, над которой можно было поломать голову: зачем его поставили на стол в доме Вадов и что он символизирует.

– Полиция пока отказывается комментировать, какое значение присутствие кукольного домика на месте преступления может иметь для раскрытия тройного убийства.

Черта с два, подумал Трокич. На что они рассчитывали?

– На поиски Марии Вад брошено много сил, – продолжал репортер, серьезно глядя в камеру. – В последний раз ее видели, когда она лепила снеговика перед домом вечером накануне убийства. Однако неизвестно, была ли девочка дома в ночь преступления. Полицейский вертолет облетел большую территорию, были обысканы лесные хижины и места вокруг большого числа озер. Граждан, имеющих информацию по этому делу, просят связаться с полицией Анкориджа по телефону…

В этот момент мобильник Трокича зазвонил. Он взглянул на экран: Карстен Андерсен. Что ж, выхода нет. Он тяжело вздохнул. Меньше всего сейчас ему