Под черным небом - Ингер Вольф

в постели, давайте перейдем к короткому отчету. На сегодняшний момент мы опросили соседей Асгера Вада и людей, так или иначе связанных с ним и его семьей. Плохо, что информация о кукольном домике стала достоянием общественности.

– А что с Марией Вад? – спросила Энджи.

– Никаких следов.

– А у операторов сотовой связи на Аляске есть данные о местоположении абонентов? – спросил Трокич, надеясь, что его вопрос не звучит глупо.

Марк скривился.

– Не такие подробные, как в Европе. У нас в городе не так много вышек сотовой связи и всего два оператора, так что триангуляция не имеет особого смысла. Мы попросту не в состоянии следить за перемещением людей таким образом. Но у нас… – он немного замялся, – есть свои методы. Мы не хотим их обнародовать, и к тому же в данной ситуации они бесполезны. Однако мы можем сказать, что телефон Марии не передает сигналы в сеть оператора, так что он либо отключен, либо разрядился, либо потерян.

– Дурной знак, – пробормотала Энджи.

– Верно. Сама Мария пока что не подавала никаких признаков жизни. На данный момент нет ни одного патрульного, который не занимался бы поисками девочки. Мы прочесали частым гребнем все окрестности, даже забрались далеко на север и на юг, но не обнаружили никаких следов.

– А что там с собакой? – спросил кто-то из коллег Энджи. – У нее вроде брали анализ крови?

Марк кивнул:

– Да, но ветеринар сказал, что в крови Зенны, так зовут собаку, нашли только следы обезболивающего для животных. Он сказал, что сам выписывал это лекарство после операции собаке. Так что это нам не поможет. Такой препарат может быть у множества людей. После стерилизации для моей собаки тоже выписывали нечто подобное.

– А что насчет ФБР? Они пошлют к нам сотрудника? – спросила Линда.

Марк покачал головой:

– Пока об этом разговора нет. Они не слишком охотно вмешиваются в чужие расследования. Обычно это случается, когда речь идет о серийном убийце, а у нас тут их немного.

– Но у нас был Бутчер Бейкер, – напомнила Линда.

– Это еще кто? – спросил Трокич.

– Это было еще в восьмидесятых, – пояснила Энджи. – Потом расскажу. В Голливуде сейчас снимают о нем фильм. Часть съемок, кстати, прошла прямо тут, в участке.

– Да, кое-кто у нас стал кинозвездой, – улыбнулся Марк. – Но вернемся к нашим баранам. Мы все еще занимаемся кругом общения Асгера. Нам звонили из университета. Его знакомые. Нужно их опросить, чтобы выяснить, где он находился и что делал в последний день жизни. Может, он с кем-то встречался, с кем-то поссорился или что-то в таком духе. Энджи и Трокич, вам придется съездить в университет и побеседовать с ними.

Оба синхронно кивнули, и Трокич подумал, что задание им дали спокойное с учетом полуживой напарницы.

– Я хочу, чтобы вы присмотрелись внимательнее к коллегам Асгера по вулканической обсерватории, – продолжил Марк.

– И, полагаю, мы продолжаем следить за этим мутным Гриффином? – спросила Энджи.

– Да, кстати, я только что говорил с аэропортом. Бдительный сосед позвонил и сообщил, что Гриффин дома, а это, видимо, необычно. Я узнал от работодателя, что Гриффин вчера не явился на работу и сегодня тоже отсутствовал. Им это кажется странным. Мужик, очевидно, ни разу не брал больничного последние десять лет.

29

– Так что там с этим Бутчером Бейкером? – спросил Трокич, медленно руля к университету по скользкой дороге.

Энджи сидела, прислонившись к дверце. На ней снова была серая шапка, а щеки раскраснелись в холодной машине.

– В семидесятых и восьмидесятых тут был нефтяной бум. Он привлек большое количество проституток, которые зарабатывали на сотрудниках нефтяных компаний. В то время в штате жило больше мужчин, чем женщин, а Анкоридж стал своего рода рассадником грехов. Бутчера Бейкера на самом деле звали Роберт Хансен, и он приехал сюда из Айовы с женой. Вообще-то у него было двое детей, и в округе его любили. Он был отличным охотником и пилотом.

– Да, я видел небольшой аэродром неподалеку от гостиницы, – сказал Трокич. – Похоже, все тут у вас летают.

– Точно. Это аэродром Меррил Филд, и он сыграл важную роль в расследовании. Однажды Хансен заманил в машину проститутку и привез к себе домой. Там он насиловал и пытал ее. А потом хотел перебросить ее в другое место на самолете, но, когда они приехали на аэродром, ей удалось сбежать. Она бросилась к Шестой авеню со скованными наручниками руками, и Хансен погнался за ней. Девушке удалось спастись только потому, что она остановила грузовик. Короче говоря, ее свидетельские показания и еще вещи, которые Хансен забрал у других своих жертв и сохранил, помогли осудить его.

– Вот же черт, – пробормотал Трокич. – Гнусный был мерзавец. Он еще жив?

– Да, ему теперь за семьдесят. Он никогда не выйдет на свободу. Сидит в исправительном центре в Сьюарде, это в паре часов езды отсюда. У меня есть подруга, которая живет недалеко от тюрьмы и работает там, в тюрьме, физиотерапевтом. Хансен много раз бывал у нее на процедурах.

– Мило, – заметил Трокич.

– Да уж. Я бы ни за что к нему не прикоснулась, стоит только подумать о том, что он натворил.

Она указала на большую скульптуру, представляющую собой голубую перекрученную фигуру.

– Можете повернуть тут и припарковаться.

– А ваша подруга не боится этого Хансена?

– Нет. Она говорит, что он один из самых благонравных заключенных во всей тюрьме и к ней всегда относится почтительно. Забавно, что некоторые из худших злодеев становятся образцовыми заключенными. Случается, стадо идиотов верит в то, что они исправились, и выпускают их на свободу. Но Хансену это не грозит.

– И кто же будет его играть в новом фильме?

– Джон Кьюсак.

– Хм. А мне этот актер вообще-то нравится.

Трое студентов и два преподавателя ждали их в аудитории в одном из многочисленных зданий университета. Студенты – Аманда, Джеймс и Кевин – писали дипломную работу, и Асгер Вад был у них научным руководителем. Преподаватели, Тухилл и Эван, были геологами и в течение многих лет сотрудничали с Асгером. Лица у всех были серьезными, а атмосфера в аудитории – подавленной. Один из студентов уставился в стол, а другой поерзал на стуле при виде избитой женщины-полицейского, остальные в ожидании смотрели на них.

Аудитория была маленькой, тесной и душной. На белой доске за спинами сидящих кто-то нарисовал экосистему красным фломастером.

– Больше всего нас интересует, – начала Энджи, – все необычное в поведении Асгера в последнее время перед тем, как его убили. Говорил ли он что-то, над